Отряд германцев цепочкой спустился вниз по склону и пропал за складкой местности, и только тогда Флинн сунул ружье в чехол.

– Фу-у! – облегченно вздохнул Себастьян, сидящий в густых зарослях над Флинном. – Надо же, совсем близко прошли.

– Если бы он хоть одной ногой коснулся земли, я отстрелил бы ему башку к чертовой матери, – сказал Флинн; казалось, что он очень жалеет об упущенной возможности это сделать. – Ладно, Бэсси, теперь сними меня с этого проклятого дерева.

Полностью одетый, если не считать сапог, Флинн сидел, прислонившись спиной к стволу смоковницы, и протягивал правую ногу Себастьяну.

– Я видел его прямо здесь, своими глазами, – сказал он.

– Кого? – спросил Себастьян.

– Кого-кого… слона, тупица! В первый раз в жизни я видел его таким спокойным… стоял как вкопанный. А потом… фьють! Что ты делаешь, черт бы тебя побрал?!

– Достаю шип у тебя из ноги.

– А у меня такое чувство, что ты, наоборот, вбиваешь его молотком.

– Никак не могу ухватить.

– Попробуй зубами. По-другому вряд ли получится, – посоветовал Флинн.

Живо представив себе, как он станет это делать, Себастьян слегка побледнел. Осмотрел стопу Флинна. Лапа большая, с мозолями на пальцах, кругом клочки шелушащейся кожи, а между ними какая-то темная дрянь. К тому же воняет… этот запашок Себастьян чуял на расстоянии трех футов.

– А ты сам зубами не мог бы попробовать? – попытался увильнуть он.

– Я тебе что, акробат из цирка, черт меня подери?!

– А Мохаммед?

Сияющие надеждой глаза Себастьяна обратились к маленькому оруженосцу Флинна. Вместо ответа на вопрос Мохаммед растянул губы в страшной улыбочке, демонстрируя гладенькие, розовые беззубые десна.

– Ясно, – не стал больше спорить Себастьян. – Я тебя понял.

Он снова обратил взгляд к ноге Флинна и принялся внимательно ее разглядывать, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту; в попытке ее подавить кадык его энергично заходил вниз и вверх.

– Ну давай быстрей, чего тянешь? – торопил Флинн.

Себастьян наклонился, и Флинн протяжно взвыл. Когда Себастьян выпрямился, в зубах у него был зажат окровавленный острый шип. Он выплюнул его подальше, и Мохаммед протянул ему бутылку с джином. Себастьян хлебнул, шумно прополоскал рот и горло, еще раз поднес горлышко ко рту, но Флинн тут же притормозил его, положив ладонь Себастьяну на руку.

– Смотри не перестарайся, Бэсси, мой мальчик, – сказал он с увещевающей кротостью.

Он вырвал у Себастьяна бутылку и приложился к ней сам. Казалось, жидкость стала тем маслом, от которого пламя злости его только разгорелось: Флинн оторвал бутылку от губ и заговорил.

– Надо же, этот трусливый колбасник, бездельник, черт бы его побрал! – с жаром воскликнул он. – У меня был единственный шанс в жизни добыть этого слона, а он все испортил! – Тяжело дыша, он немного помолчал. – Что бы такое с ним сделать… какую-нибудь гнусность, чтоб неповадно было… типа… типа… – Флинн пытался придумать, что бы такое ужасное обрушить на голову Германа Флейшера, и вдруг придумал. – Боже мой! – И его угрюмое лицо осветилось лучезарной улыбкой. – Точно! Как я сразу не догадался! Это как раз то, что надо!

– Ты о чем? – встревоженно спросил Себастьян, который не сомневался в том, что роль исполнителя своей мести Флинн поручит именно ему. – О чем это ты? – повторил он.

– Мы с тобой пойдем… – произнес Флинн, – на Махенге!

– Господи милостивый, да там же у немцев штаб-квартира!

– Ну да, – отозвался Флинн. – А самого комиссара там сейчас нет, и бойцов аскари тоже, защищать ее некому! Они ведь только что прошли мимо нас и топали совсем в другую сторону!

36

Налет на Махенге они совершили за два часа до рассвета, время полной темноты, когда деятельность организма спящего человека пребывает на самом низком уровне. Оборонительные действия, предпринятые капралом с пятерыми бойцами-аскари, которых Флейшер оставил на страже штаб-квартиры, едва ли можно назвать героическими. Крепкие и действующие без разбора сапоги Флинна разбудили их только наполовину, а когда они окончательно проснулись, то поняли, что уже сидят, надежно запертые за крепкими решетками тюрьмы. Во время обороны пострадал только один человек. Этим раненым оказался, конечно же, Себастьян Олдсмит – в волнении он врезался в приоткрытую дверь. Ему еще повезло, как заметил Флинн, что он ударился в дверь головой, иначе мог бы получить и телесные повреждения. Но как бы то ни было, к восходу солнца Себастьян уже вполне оправился и смог наблюдать оргию грабежа и вандализма, какой предавались Флинн и его оруженосцы.

Начали они с комиссарского кабинета. В нем оказался встроенный в толстую стену из необожженного кирпича огромный железный сейф.

– Прежде всего откроем его, – издал указ Флинн, пожирая этот предмет жадными глазками. – Поищите-ка подходящий инструмент.

Себастьян вспомнил, что в самом конце учебного плаца находится кузница. Он вернулся оттуда, нагруженный кувалдами и ломами.

Через два часа воздух в помещении был полон пыли от разбитой штукатурки, они оба, мокрые от пота, ругались на чем свет стоит. От стены сейф они оторвали, он теперь валялся на полу посреди кабинета. Двое стрелков Флинна колотили по нему кувалдами, а Себастьян, орудуя ломом, трудился над шарнирными петлями, но по их лицам было уже отчетливо видно, что последние капли энтузиазма у них неуклонно иссякают. Себастьяну удалось лишь оставить на металле несколько ярких царапин. Сам Флинн сидел за рабочим столом комиссара, уверенно приводя себя в состояние яростного отчаяния, – за последний час его собственный вклад в атаку на сейф исчерпывался поглощением половины бутылки шнапса, которую он нашел в ящике стола.

– Бесполезно, Флинн, – сказал Себастьян, убирая со лба липкие от пота волосы и то и дело облизывая пузыри на ладонях. – Придется бросить это дело и забыть.

– Ну-ка отойди! – заорал Флинн. – Я сейчас одним выстрелом открою этот чертов ящик!

Дико вращая глазами, он встал из-за стола, сжимая в руках свою двустволку.

– Погоди! – крикнул Себастьян, и с остальными оруженосцами они рассыпались кто куда в поисках убежища от картечи.

В ограниченном пространстве кабинета выстрелы тяжелого ружья гремели оглушительно, пороховой дым смешивался со штукатурной пылью, пули отскакивали от металлической оболочки сейфа, оставляя на нем длинные свинцовые мазки, и с воем летели прочь, застревая в полу, стенах и мебели.

Эта силовая акция, похоже, утихомирила Флинна. Он утратил к сейфу всякий интерес.

– Пойдем поищем чего-нибудь перекусить, – кротко сказал он, и они толпой двинулись искать кухню.

Флинн выстрелом выбил замок, и, как только они оказались в кладовой Германа Флейшера, им показалось, что перед ними открылась сама пещера Аладдина, полная всего, что может послужить утехами плоти. С потолка свисали окорока, копченые сардельки, колбасы, здесь были бочки солонины, стеллажи круглых