звук, любое мимолетное движение предвещали бы неминуемую опасность. Страх проникал все глубже, оставляя чувство безысходности. Будто загнанный зверь, которому некуда бежать, Эбель вцепилась в стол и, сжимая в руке вилку, надеялась, что Реджис к ней не подойдет. Но он, задерживая очередь из голодных студентов, будто оцепенев, не отрываясь смотрел на Эбель. Его руки сжали поднос. Тело напряглось. Плечи распрямились. Острый кадык дернулся, а на скулах заходили желваки.

— Ну же, Редж! — поторопил его Ноа.

Ну же, Редж, стой, где стоишь… Не подходи. Ради всего святого. Не подходи.

— Что это с ним? — Соль заметила его странное поведение.

— Реджис! — опять крикнул Ноа.

Но тот не слышал его. Не слышал кричащих за спиной студентов. Не видел снующих перед носом людей. Он смотрел лишь на Эбель. И страх его сменился гневом. Он разозлился — то ли на себя, то ли на нее, то ли на скуру, что дернула его за плечо. Швырнув на свободный стол поднос, Реджис наконец опустил глаза и в спешке покинул трапезную.

Эбель выдохнула и разжала онемевшую руку. Вилка громко ударилась о стол, и в повисшей тишине все уставились на Эбель. Потом на стекающую со стола мясную подливу — и обратно.

— Не парься, — улыбнулся Ноа, — все смотрят на меня. Я тут пользуюсь успехом. — Он подмигнул какой-то скуре и, пафосно развалившись за столом, поправил кудрявые волосы.

— Что это, мать его, было? — озвучила вопрос всех в столовой Соль.

— Хотела спросить это у вас. — Эбель схватила стакан воды и осушила его.

Реджис будто высосал своим взглядом из нее не только рассудок, но и всю кровь.

— А что было? — Ноа удивленно осмотрелся по сторонам.

Студенты, так и не дождавшись ответа, вернулись к своим делам и сплетням.

— Реджис был сам не свой.

— Ну, чувак первый день в академии, Соль. Ты ходила такая же ошарашенная, как и он. Дай ему привыкнуть.

— Почему он так странно смотрел на тебя, Бель? — Соль поняла, что с болваном по левую руку нет смысла разговаривать. — Вы знакомы?

— Я первый раз его вижу.

Мурашки побежали по спине, стоило Эбель вновь вспомнить взгляд Реджиса.

— Да забейте. — Ноа потряс пакет молока и, поняв, что там пусто, покосился на Соль. — Мы тут все со странностями.

— Кстати, на какой факультет его распределили? — Соль перехватила уже свое нетронутое молоко, и Ноа, громко цокнув, скрестил руки.

— Особо опасных.

— Черт… — Эбель стало не по себе.

— Он самый, вишенка. Он самый.

Спальный корпус погрузился в темноту. Задув свечи в коридоре, мисс Вуд пожелала всем спокойной ночи и, вернувшись в свой кабинет, оставила студентов в одиночестве. Соль говорила, что нужно прождать час, пока Вуд или любой другой дежурный преподаватель не уснут. После этого тишина сменяется смехом, а фитили свечей вновь загораются. Правда, сама Соль, кажется, редко дожидалась веселья.

— Странный сегодня был день, — зевая, сказала она.

Подперев подушкой голову, она укуталась в одеяло.

— Странный, да.

Эбель хотела, чтобы Соль поскорее уснула. Сидя в столовой, она приняла окончательное решение бежать. Вернуться домой и узнать, почему последние воспоминания были именно о матери. Эбель отгоняла мысли, что она могла быть ее убийцей, хотя вряд ли бы этому удивилась. Но начать надо было с малого. А именно с расспросов. Главное, чтобы Шейла снова не сдала ее в психушку.

— Кстати, я подслушала ваш с Вуд разговор, — не кривя душой, призналась Соль.

— Плевать, — честно ответила Эбель.

— И с Кэруэлом тоже.

— Класс.

— Я знаю, что днем тебе было плохо. Это из-за вчерашнего?

Эбель смотрела в трещину на потолке, представляя, как она разрастается все больше и больше. Как разрывает комнату на части. Осыпается штукатуркой на голову и, быстро сбегая по стене, ломает пол, оставляя Соль по ту сторону обрыва.

— Да. Из-за вчерашнего, — тяжело выдохнула Эбель.

— Я могу тебе как-то помочь?

— Сомневаюсь.

Эбель показалось, что Соль, перевернувшаяся на спину, была обижена.

— Мне надо понять, как я вообще оказалась в гробу. Вспомнить то, что я почему-то забыла, — пояснила Эбель, и Соль вновь легла на бок.

— Я подумаю, как можно вернуть тебе память. Не переживай, мы со всем разберемся.

— Ага, — усмехнулась Эбель.

Соль — просто невозмутимая милашка.

— Теперь у тебя есть я. — Соль опять зевнула. — Обращайся ко мне, если что. Я всегда тут. На соседней кровати.

Эбель тоже зевнула, но так и не ответила ей.

— К Ноа тоже можешь обращаться. Он хоть туповат, но может быть полезен… — Соль, причмокивая, начала проваливаться в сон.

— Спокойной ночи, Соль.

— Спокойной ночи, Бель. Ты мне, кстати, так и не рассказала, как там в аду. Напомню тебе об этом завтра. А пока отдыхай, — пробормотала она сквозь улыбку, еле выговаривая и растягивая слова, и в конце концов уснула.

Черт. Соль опять заставила Эбель сомневаться в своем выборе.

Теперь она вновь не знала, что ей делать. Остаться? Или бежать? Довериться? Или отступить, как она делала последние четыре года? Ей обещали помочь. Окружили заботой. Сказали, что тут ей ничего не угрожает. И Эбель почти поверила в это. Потому что хотела. Хотела остаться и, сидя с Соль в комнате, по вечерам перемывать косточки знаменитостям, слушать музыку, танцевать, ходить на пары, влюбляться, веселиться и… жить как обычный человек. Кажется, это был ее шанс начать новую жизнь. Оставить за стенами академии страх и тревоги. Перестать притворяться. Бояться.

Но…

Но Эбель должна была умереть. Сгнить в гробу из орешника на кладбище, где хоронят исключительных. Она не просто так оказалась под землей. Ее не просто так хотели убить. Надо узнать лишь кто и зачем. И в академии шансов на это у нее явно маловато.

Нет. Ей тут не место. И пока Соль не проснулась из-за шума за стеной, Эбель нужно убежать. Хорошо, что, кроме яблока, ей ничего не нужно тащить с собой. Жаль только, Соль расстроится из-за одежды, которую Эбель так и не сможет