— Поможет раскрыть? Обрадуется? Показать вам, на что способна?

Эбель не торопилась брать нашивку. Если она куда и торопилась, то только домой.

— Глаголы ты знаешь отлично, Эбель, — пошутила Вуд. — А теперь пойдем, я познакомлю тебя с нашим преподавателем криптографии профессором Джосайей Кэруэлом.

— Преподавателем… шифрологии?

— Пойдем же скорее. — Дебора вскочила со стула и, быстро обогнув стол, подняла студентку и потянула к выходу. — Не будем терять времени.

Эбель не успела ничего ответить. Молча закатив глаза, она поддалась Вуд и направилась обратно в учебное крыло.

Почему этот чертов храм называли академией, Эбель не понимала. Почему скуры называли себя студентами и ходили на какие-то выдуманные и никому не нужные пары — тоже. Зачем тут нужны факультеты и к чему готовят исключительных? И если тут все так хорошо, то почему об этом месте никто не знает? Где оно вообще находится? Эбель хотя бы в Санди? Или ее вывезли в какой-нибудь Монток, где люди верят в перемещение во времени и ставят эксперименты над бедными енотами? Сколько вообще Эбель лежала в гробу? А может… Может, она все-таки умерла? Может, она так и осталась лежать в земле? И все это долгий предсмертный сон?

Волна страха окатила Эбель, тело зазнобило.

— Мистер Кэруэл!

Жужжащий голос мисс Вуд раздался где-то далеко, будто за толстой стеклянной стеной, которая стремительно трескалась и готовилась лопнуть. Перед глазами, чередуясь с яркими вспышками, летали слова. Они пытались вырваться наружу, но раз за разом врезались в стекло.

«Я привела вам… но… вую студентку и — я умерла, умерла, умерла — на… деюсь, помощницу!»

В голове все перемешалось. Собственный голос стал тихим, еле уловимым, и из горла, которое сдавливали невидимые холодные руки, вырвался лишь хрип. Скулящий, жалобный. Предсмертный. Как тогда… в гробу… Перед тем, как Эбель почти сдалась и проиграла в схватке со смертью.

— Это Эбель Барнс. Я буду признательна, если вы поможете ей тут освоиться.

От голоса Вуд Эбель затошнило. Вообще от любых звуков ей сейчас становилось хуже. Вот бы все просто замолчали. Вот бы…

— Мисс Барнс? — мужской баритон пронзил голову, словно тысячи острых иголок.

Стеклянная стена все-таки лопнула и, разлетевшись на невидимые осколки, вонзилась в тело Эбель. Эбель схватилась за виски и сдавила их так сильно, как только могла. Вчера она лежала в гробу, но, кажется, умрет сейчас — и не на кладбище, а в хреновом кабинете хренова криптолога.

— С вами… все… в порядке? — Мужской, смазанный от слез силуэт двинулся к Эбель, и солнечные лучи, до этого врезающиеся в его спину, обожгли ее лицо.

Ответить она не смогла, но, кажется, за нее все сказали позеленевшее лицо и покрасневшие глаза.

— Воды! Срочно!

Каждый звук причинял невероятную боль. Нестерпимую. Ужасную. Медленно убивающую.

Я умру, я умру, я умру…

Слова разъедали мозг изнутри. Пытались достать воспоминания, напомнить о забытых днях, о матери и отце, о темноте под крышкой деревянного гроба. Они забирали Эбель в ад, в котором она должна была сгореть.

— У нее паническая атака, — догадался профессор.

«Закрой свой рот, хренов умник!» — разозлилась Эбель.

Она задыхалась. Царапала горло, спешно пытаясь расстегнуть трясущимися руками пуговицы на сарафане, и давилась слезами. Ноги предательски подкосились, но сильные руки поймали Эбель под локти, так и не дав упасть на пол. Ее усадили на стул, собрали волосы в хвост и принялись тыкать стаканом воды в лицо, но Эбель, кряхтя, хотела лишь набрать побольше воздуха в легкие.

Я умру, я умру… я…

— Все в порядке, милая! Все хорошо, — раздался рядом с ухом голос Вуд, и теплая рука легла на холодную грудь Эбель.

Горячая волна, словно электрический разряд, прошлась от кончиков пальцев ее ног до макушки и, остановившись в голове, медленно растеклась в ней патокой.

— Как ты? Пришла в себя? — медленно прошептала директор.

Она не отошла от Эбель и теперь гладила ее по спине, успокаивая.

— Дыши медленнее. — Мужчина, очень высокий и худой как палка, сел перед Эбель на колени. — Вдох, выдох… Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох.

Эбель невольно повторила за ним.

— Что ты видишь за моей спиной? — спросил он.

— Окно… — все еще задыхаясь, ответила ему Эбель.

— И все? Кажется, там…

— Парты, стулья, стены, книги, — разозлилась Эбель. — Я не ребенок, меня не надо успокаивать таким тупым способом.

Тем временем дыхание приходило в норму.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. А вам?

— А мне побольше, чем тебе. — Профессор ухмыльнулся и вновь протянул стакан воды, который в этот раз Эбель приняла.

— Попей, девочка, — погладив ее по голове, попросила Вуд.

Директор источала розоватый свет и блестела, как Эдвард Каллен на солнце. Первый раз за день Эбель не хотела, чтобы та уходила и замолкала.

— Спасибо, мисс Вуд. — Сделав пару глотков, Эбель глубоко вдохнула и выдохнула.

— И часто у тебя такое? — Мужчина выпрямился и отряхнул складки на твидовых брюках. — Ну, я имею в виду панические атаки?

Он облокотился на парту, вновь закрыв собой солнечные лучи.

— А вы учитель или врач? Хотите поставить мне диагноз? Или дать совет, какие таблетки стоит пропить?

— Хочу узнать о состоянии моей новой подопечной. Всего лишь проявляю вежливость.

Он поправил воротник бежевой рубашки и оттянул вниз вязаную жилетку. Косясь на директора, он ждал поддержки, но та была сосредоточена лишь на Эбель. И Эбель это, кстати, помогло. Она и думать забыла про то, что минуту назад чуть не умерла прямо на этом деревянном лакированном полу.

— Вот вы и познакомились. — Директор, последний раз погладив Эбель по спине, отошла от нее. — Это Джосайя Кэруэл. Преподаватель криптографии и твой… — она опять пыталась подобрать слова, — опекун?..

— Ну, опекун — это сильно сказано. У нее есть мать, а значит…

— У меня нет матери.

Улыбку