Шрифт:
Закладка:
— О… — брови Джосайи поползли вниз, — сочувствую, — и так же быстро вытянулись в ровную линию. — Но опекуном меня все равно не назвать. Преподаватель, помогающий освоиться и нагнать материал? Да. Но не отец, контролирующий капризную дочь. А так, можешь обращаться ко мне за помощью в любое время дня и ночи. Окей? — щелкнув пальцами, подмигнул он.
— Не говорите так, если вам больше сорока. Окей? — передразнила его Эбель.
— Мне меньше сорока, — улыбнулся тот. — Но больше девятнадцати. Поэтому, пожалуйста, не дерзи мне. Окей?
Мисс Вуд встала между ними, пытаясь разрядить обстановку. Ну святая женщина, ей-богу…
— Способность Эбель вам очень понравится, Джосайя.
— Даже не знаю, что сможет меня удивить.
Профессор, стуча каблуками лакированных ботинок, вальяжно прошел до своего стола и, сев за него, открыл толстую книгу.
— Она понимает язык мертвых, — горделиво произнесла Вуд.
— Санскрит? Шумерский? Древнегреческий? — тут же набросился Джосайя. — Может, язык майя?
— Это она расскажет вам сама, а я смею удалиться по срочным делам. — Посмотрев на часы, она сложила руки в замок. — Приходи в себя, Эбель. И если вдруг захочешь поговорить о вчерашнем, то знаешь, где меня искать.
Оставив за собой последнее слово, Вуд попрощалась и вышла из кабинета.
— Так что? Какие языки ты понимаешь? — Джосайя уставился на Эбель, которая теперь чувствовала себя максимально неловко.
— Я не уверена… Я… — мямлила она, сама не понимая, о чем вообще говорит.
— И это не удивительно. Мертвые языки утратили свои коммуникативные функции. Сложно сказать, какой язык умер и какой ты так легко понимаешь. А вообще ты знала, что по статистике ЮНЕСКО почти половина языков мира находится под угрозой исчезновения? Каждые две недели человечество теряет один язык. А вместе с ним и целую культуру отдельного народа! — Джосайя вскочил и, размахивая руками, принялся болтать без умолку: — Сейчас в мире насчитывается двенадцать мертвых языков. Сколько из них понимаешь ты?
Эбель скорчила гримасу, выражая эмоцию, которую сама-то плохо понимала.
— Эм…
— Только не говори, что все?! — Лицо Джосайи озарила улыбка. — Господи Боже, вот это тебе повезло! Невообразимо! — Он завис на пару секунд, воодушевленно рассматривая лицо Эбель. — А знаешь, я прямо сейчас направлюсь в библиотеку за книгами по санскриту! Начнем с него. Нет! Еще возьму латынь! И древнегреческий!
— Но…
С одной стороны, Эбель была рада, что этот зануда сейчас уйдет на поиски своего драгоценного клада, а с другой, она не хотела потом весь этот драгоценный клад разгребать.
— Зайди ко мне завтра после занятий. Я отдам тебе все книги и наработки. Расскажу о том, что знаю сам, и поделюсь интересными идеями!
Джосайя было направился к двери, но почему-то остановился.
— Ты же завтра будешь тут? В смысле, не сбежишь из академии?
— С чего вы взяли, что сбегу?
Эбель подловили, и она хотела знать, где прокололась. Как выдала себя?
— Ты не первая студентка, в глазах которой я вижу презрение и непонимание.
— И много таких было?
— Немного. И скурское кладбище вместило каждую из них.
Эбель оцепенела. И даже не от прямоты профессора, а от страха, что ее вновь настигнут ужасные воспоминания о прошлом дне.
— Вы все-таки умеете шутить? Я-то думала, вы безнадежны.
— Я не шучу, Эбель, — с серьезным лицом произнес профессор и, подойдя ближе, заговорил: — За стенами академии опасно. Ты не просто так оказалась здесь. Сюда попадают самые… самые исключительные из всех исключительных. И это место для каждого является последним шансом на новую жизнь. Даже для меня. Для Деборы Вуд. Для смотрителя кладбища и любого студента, которого ты встретишь в коридоре. Просто так сюда не попадают. Храм принимает не всех. Только тех скур, над которыми жизнь поиздевалась сильнее, чем над другими. Разве твой путь сюда был легким? — Джосайя не дал Эбель времени ответить. — Могу поспорить, что нет. И твои панические атаки — тому подтверждение. Твой колючий характер, острые зубы, которыми ты готова вцепиться в глотку любому из нас. Все это говорит мне о том, что ты пережила ужасные вещи.
Эбель не заметила, как быстро забилось ее сердце, предательски подтверждая каждое сказанное Кэруэлом слово. Надо признать, он знал, куда давить, лучше, чем директриса. Его рычаги сработали. Эбель была готова сдаться.
— Тут все прекратится. Ужасы закончатся. Страх отступит. Тревога тоже уйдет. Мы все, оказавшись здесь, поначалу не верили в это. Собаке, которую били годами, сложно привыкнуть к руке, что теперь нежно гладит по голове. — Джосайя положил тяжелую руку на плечо Эбель. — Мы тебе не враги. Я обещаю, что помогу освоиться. — Он заглянул в голубые, покрасневшие глаза Эбель. — Окей?
Отчего-то ему хотелось верить. Странно, ведь успокаивающая аура была у Вуд, а не у него.
— Я же просила не говорить так, — улыбнулась Эбель.
— Я перестану, если завтра увижу тебя на шифрологии. — Джосайя, улыбнувшись, наконец отступил. — Подумай, почему ты оказалась тут? Для чего? И ты удивишься, когда найдешь на это ответ.
Он, почти подскакивая, видимо радуясь своей победе, подошел к двери.
— Но успокоительное все-таки выпей. — И оставил Эбель в кабинете, пропахшем книжной пылью и кедровыми духами.
— Душнила, — проводив его взглядом, шепнула Эбель.
Каждой скуре достается свой уникальный дар. Нет человека, похожего на тебя. Нет и способностей, что, словно дешевые духи из «Волмарта», носит каждая уважающая моду школьница.
На самом деле Эбель была одной из них, ну, из тех девочек, которые за пять долларов покупали подделку на Lost Cherry от Tom Ford и, надушившись ею с ног до головы, разгуливали по школьным коридорам в надежде подцепить красивого мальчика. Эбель не любила отличаться от других. И ее белые волосы, вздернутый нос и пухлые губы лишний раз подтверждали то, что ничего нестандартного в ней нет. Обычная внешность обычной американки. Обычное поведение, обычные друзья, обычные интересы.
Так было до момента, когда ночью к
