Опасения с новой силой охватили друзей, когда выяснилось, что им предлагают спуститься в погреб. Но лесорубы были настойчивы. И ружья в их руках намекали, что выбора у друзей особенного и нет.

– Эх, надо было бежать от них, пока по лесу шли, – тихонько вздохнул Игорь. – А теперь шлепнут, и поминай как звали.

– И на Кузьмича убийства свалят.

– Два в одном. И от нас избавятся, и от него. Нас на тот свет, его в кандалы.

Когда они спустились в погреб, стало особенно страшно. Темно, сыро, холодно. Сашенька почувствовала, как дрожат у нее коленки и стучат зубы. Ну, вот и все! Прощайте, папа с мамой. Прощайте, дорогой дружок Алладин и хулиган Яго. Никого из них не увидеть Сашеньке вновь. А самое обидное заключалось в том, что Милорадов так никогда и не узнает, что последняя мысль Сашеньки была о нем – единственном, любимом, незаменимом.

И тут в темноте прозвучал спокойный голос Андрея. Голос человека, который и не собирается никого убивать.

– А вот тут есть еще одна дверка, – сказал он. – Вы ее, наверное, не заметили, потому что она за камушком замаскирована.

Камушком он называл огромный валун, который выпирал из стены. Невозможно было даже представить, чтобы им сдвинуть его с места. Даже если они все навалятся, и тогда не сдвинуть. Вон как в землю ушел, больше чем наполовину врос. Нечего даже и пробовать!

Но никто из лесорубов не стал принуждать ни к чему такому наших друзей. Леха пихнул валун ногой, и тот легко откатился в сторону.

– Как? – ахнули друзья.

– Потому что никакой это не камень. Он из пластмассы сделан. Муляж. Мы сначала и сами не разобрались. А потом Васька на него случайно облокотился, он раз, и поддался.

– А что там?

– А вот там самое интересное, – загадочно произнес Леха.

– То самое, ради чего Кузьмич никуда из этих мест не уйдет.

– А всех других выживать станет!

Они зашли, Андрей хлопнул в ладоши, и вспыхнул свет. Он был такой яркий, что в первый момент Сашеньке показалось, что она ослепла. Она стояла, жмурилась, моргала глазами, пытаясь привыкнуть, но у нее ничего не получалось. Из глаз текли слезы, и все же она услышала, как громко и восхищенно ахнула стоящая рядом с ней Алена. Оказывается, эта хитрюга припасла солнечные очки, в которых сейчас и стояла. Это были те самые, с желтыми стеклами, очки, которые они нашли на берегу озера неподалеку от места исчезновения Юльки.

Сашенька заметила, что Игорь тоже внимательно смотрит на Алену в этих очках. Видимо, завидует ее находчивости.

И все же Сашеньке, пусть и без очков, но тоже удалось кое-как рассмотреть место, в котором они очутились. Первым ее чувством было недоумение: туда ли они попали? Это чувство по мере того, как ее глаза привыкали к свету, сменялось настоящим изумлением.

– Это что? – прошептала она. – Где мы?

Вокруг нее громоздились стеклянные шкафы с колбами и ретортами, перегонные кубы и покрытые пластиком столы, предназначенные для проведения на них химических опытов. Имелись тут баночки коричневого и зеленого стекла с туго пригнанными стеклянными заглушками. Все для того, чтобы ни одно вещество не прореагировало бы случайно с воздухом или другим веществом.

Если бы не знать, что они в глуши, за много десятков километров от человеческого жилья и города, то можно было бы подумать, что они где-то в научно-исследовательской лаборатории какого-нибудь химического производства.

– Откуда тут это все?

Озираясь по сторонам, Сашенька постепенно сумела взять себя в руки и осознать, что лаборатория совсем невелика. От силы квадратов двадцать. Но оборудована и оснащена она была на зависть куда более крупным.

– Что тут производят?

Единственный ответ, который приходил на ум, – удалившийся от мира Кузьмич что-то химичит в этой потайной и подземной лаборатории. Может быть, изобретает лекарство от всех болезней. А возможно, пытается провести какой-нибудь новый синтез.

– Я думаю, что все гораздо банальней, – произнес Коля. – Кузьмич же неспроста скрылся от мира и от своей паствы. В первую очередь он бежал от Госнаркоконтроля, который заинтересовался его деятельностью.

Сам заинтересовался или кто-то подсказал? Что-то Сашеньке казалось подозрительным такое совпадение. Коля начинает встречаться с Юлей, которая увлечена Кузьмичом. И у последнего тут же начинаются проблемы, вынудившие его скрыться на долгое время от всех.

– Значит, Кузьмича подозревали в распространении наркотиков?

– Не просто подозревали, а уличили! – поправил Коля. – Своей пастве перед службами в молельном доме он раздавал некие облатки с необычным вкусом, которые приводили людей в состояние религиозного транса. Они также помогали им ощутить эйфорию после богослужений в секте, которую они называли божественной благодатью.

– То есть он сделал из своих последователей обычных наркоманов? Торговал среди них наркотой?

– Нет, не так грубо. Никакой платы за присутствие на религиозном празднике со своей паствы он не взымал. Но так как никакое культовое учреждение не может существовать без щедрых пожертвований, то они – эти пожертвования – в секте Кузьмича многократно превосходили вложенные в производство наркотических веществ средства.

Лесорубы внимательно выслушали заключение Коли и согласились с ним.

– Точно! – заявил Леха. – У матери сосед был, тоже герыч сам на кухне варил. Потом его замели, больше не экспериментирует. Да и сырья нет. А так дело нехитрое, любой справится, но тут, конечно, размах другой.

Размах и впрямь впечатлял. И еще друзьям стало ясно, что никуда теперь Кузьмич от них не денется. Рано или поздно, но он должен вернуться в это место. Туда, где для него сосредоточилась вся его жизнь, где до сих пор ощущался пульс и билось его сердце.

– Ждем! – выразил общее мнение Леха.

И они стали ждать. Наверх никто из них не сунулся, это было основным залогом успеха их задумки. Никакого движения в доме или тем более возле него.

И потянулись томительные часы ожидания. Лесорубы оказались суровыми ребятами. Они запретили зажигать свет, не позволили воспользоваться горелками, чтобы разогреть консервы. Женщинам лишь было позволено в кромешной темноте нарезать колбасы с сыром и наделать из этого бутербродов.

– У меня еще есть масло, – сказала Алена. – Кто хочет с маслом?

С маслом хотели все.

– Вкусно пахнет.

– Ага. Вроде бы цветы такие есть.

Саша тоже получила бутерброд, но прежде, чем укусить, понюхала его. Пахло и впрямь душисто, но запах ей показался знакомым. Жасмин или сирень, что-то очень знакомое. Где она чувствовала этот аромат? И тут Сашеньку осенило.

– Ты чем им булки мажешь! – прошептала она Алене на ухо. – Это же Юлькин омолаживающий крем для лица!

Алена ойкнула: