Шрифт:
Закладка:
Богданов, а за ним остальные спецназовцы прошли узким коридором и оказались во внутреннем дворе. Широкие столы, много стульев и скамеек, навес из маскировочной сетки — все скромно, но чисто. Мужчина, которого старик назвал Потапычем, вышел вперед и поздоровался кивком.
— От Николая? — с едва заметной улыбкой спросил он.
— От него самого, — также скрывая улыбку, ответил Богданов.
— Тогда вам сюда. — Потапыч указал на угловой стол. — Что пить будете?
— А что можешь предложить?
— Пиво-вино домашнее, для горячительных покрепче еще рановато, — заметил Потапыч.
— Давай пиво, — подумав, выбрал Богданов.
Пока Потапыч ходил за заказом, Казанец приглушенно спросил:
— Командир, а пиво пить можно будет, или мы только видимость создаем?..
— Ох, Юра, и дите же ты еще. — Богданов по-доброму покачал головой. — Пей, Юра, тебе можно.
— Спасибо, командир, а то у меня уже в горле пересохло. — Казанец повеселел. — Смотри, вон в углу парень сидит, я его час назад на полигоне допрашивал. Интересно, зачем он здесь?
— За тем же, зачем и ты, Юра, — вступил в разговор майор Дубко. — Пивком побаловаться или винца испить.
— Вид у него какой-то невеселый, — заметил Казанец. — Может, пойти пообщаться?
— Сходи, — разрешил Богданов. — Пиво дождись и сходи. Может, тебе повезет, и этот хилый парнишка наведет тебя на мысль, кто мог сфабриковать компрометирующую аудиозапись и привезти ее в Москву.
Дождавшись пива, Казанец отделился от группы и пересел за столик к невеселому парню. Пока прапорщик наводил мосты, Богданов и его товарищи тоже времени даром не теряли. Дубко и Дорохина командир оставил для приманки, так как в шинок начал стягиваться народ. Судя по внешнему виду, к полигону они не имели абсолютно никакого отношения. И все же для бойцов спецподразделения они могли представлять интерес. Сам подполковник перебрался ближе к некоему подобию витрины, где заправлял хозяин лавки Потапыч, уселся на свободный стул и завел непринужденный разговор.
— Хорошее местечко, — перво-наперво похвалил Богданов. — Сидишь, и душа отдыхает.
— Это да, — кивнул Потапыч, не отрываясь от ящика, из которого он раскладывал по полкам консервные банки и прочие продукты питания длительного хранения.
— И посетителей много, видно, любят ваше заведение в этих местах.
— Не без этого, — снова односложно ответил Потапыч.
— У нас дома тоже есть место наподобие этого. Только там потеснее и потемнее, — пустился в воспоминания Богданов. — На столах скатертей нет, и пиво паршивое.
— Это от поставщика зависит, — вступился за незнакомого коллегу Потапыч. — Иной раз и у нас паршивое пиво попадается. Привезут бочки, сгрузят и уехали, не будешь же ты из каждой бутылки глотать, от каждого литра отхлебывать. Вот этим-то недобросовестные поставщики и пользуются.
— Да, непростое у вас занятие, — сдерживая нетерпение, продолжал «лить воду» Богданов. — Зато все время с людьми. Ты им добро, они тебе в ответ в два раза больше добра. Ты им улыбнулся — и они тебя улыбкой одарили. Ты им истории интересные про края родные, и они тебя без истории не оставят. Вот пару месяцев назад я был в Абхазии, так абхазы мне столько историй понарассказывали, мне теперь до конца жизни хватит людей веселить.
— Что верно, то верно, — снова согласился Потапыч, но интереса к разговору с Богдановым так и не проявил.
— Недавно со мной история произошла, — продолжал стараться подполковник. — Не здесь, в Казани. Нас туда в учебную командировку отправляли по передаче опыта. Вот, скажу я тебе, там люди веселые живут, без подначки ни дня не проходит. Стараются, розыгрыши придумывают, кто кого смешнее разыграет. Даже на кинокамеру друг друга снимают, чтобы потом посмеяться. Там у них в Казани завод оптико-механический, он любительские кинокамеры выпускает. Ох и интересная вещь, куда приятнее магнитофонной записи, верно?
— Может, и так, я в пленках не разбираюсь, — чуть суше прежнего ответил Потапыч.
— Я тоже не разбираюсь. — Богданов сделал вид, что не заметил, что Потапыч общаться не желает. — Но кинокамеру от диктофона отличить любой сможет. У вас тут такими развлечениями не увлекаются?
— Какими? — переспросил Потапыч и наконец переключил внимание на Богданова.
— Ну, на камеры снимать или на диктофоны записывать, а потом всем показывать, чтобы смешно было, — пояснил Богданов. — В Казани вот…
— Да понял я все про Казань твою, — перебил Потапыч. — Только к нам их развлечения применить невозможно, здесь секретная зона, камеры не приветствуются.
— Да брось, спиртное тоже не приветствуется, но вы же существуете. — Богданов рукой обвел помещение.
— Одно дело алкоголь, а совсем другое кинокамеры с диктофонами. За неразрешенную запись можно и срок схлопотать. Думаешь, если у нас провинция, так и следить за порядком некому? Да здесь в каждом доме кто-то из органов сидит и за каждым нашим шагом следит. До записи ли?
— Да ладно! Так-таки и пасут вас всех? И днем, и ночью следят, чтобы вы секреты гарнизонные не разболтали?
— Так и есть, — подтвердил Потапыч. — Следят и контролируют.
— Даже за шишкарями и учеными следят?
— Даже за самим Минеевым, — понизив голос, заявил Потапыч. — Товарищ Минеев ведь в гарнизоне не живет, приезжает из Шетпе, это городок в ста тридцати километрах отсюда. Так вот, в Шетпе почти вся моя родня живет, так что я все новости первым узнаю. Мой свояк, он в доме напротив Минеева живет, рассказывал, что пару месяцев назад за домом Минеева слежку установили. Он из дома выходит — за ним «Жигули» бежевого цвета следуют, он возвращается — и «Жигули» за ним. И номера у машины странные, что это тогда, если не слежка?
— Какой номер? — остановил Потапыча Богданов. — Что в нем странного?
— Там буква одна, а цифр целых пять. Мы со свояком на днях обсуждали, откуда в наших краях машины с такими странными номерами.
— Да брось заливать! Наверное, перепутал твой свояк!
— Точно говорю. Номер Д 55—355.
«Мать честная! Да это же дипломатический номер! С чего бы авто с дипломатическими регистрационными номерами за Минеевым ездило? Что им вообще тут на Сай-Утесе делать?» — пронеслось в голове у Богданова, а Потапыч тем временем продолжал:
— Почти месяц этот «жигуленок» в наших краях ошивался, а потом исчез.
— Тоже свояк доложил?
— Ну да.
— Не помнишь, когда это было? Когда машина исчезла?
— Да черт ее знает. Может, месяц назад, может, меньше. — Потапыч задумался. — А! Вспомнил! Тогда еще министр из Москвы к Минееву приезжал. Вот как тот уехал, так и «жигуль» исчез.
— А про министра откуда знаешь? — спросил Богданов.
— Да про него все знают, кто в наш шинок захаживает, — ответил Потапыч и хохотнул. — Вон парнишку за третьим столом видишь? Он еще
