несправедливости: блаженнее… тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем. С точки зрения Екклесиаста, лишь нерожденный не испытал притеснений, а всякий вошедший в мир так или иначе получает опыт зла.

В 6-й главе сравнивается доля выкидыша и человека не насытившегося, не получившего радости от своих трудов под солнцем. Эти стихи — логический финал 5-й главы, где речь идет о блаженстве вкушения от трудов рук своих.

Наслаждение имуществом подразумевает, по мнению иудейских комментаторов, не только прямое использование скопленного на радость себе. Раши говорит, что некоторый человек «стремится бесконечно увеличивать свое состояние, подобно сказанному: „как смерть он ненасытен“ (Авв. 2: 5)… А другой человек переймет его имущество. Будет отчислять от него часть для бедных и сумеет насладиться им» (Свиток Когелет, 165). То есть радость от имущества может войти и в будущий человеческий век, стоит только захотеть.

Если бы какой человек родил сто [детей]… Здесь отсутствует слово «детей», но обе традиции, христианская и иудейская, добавляют его по смыслу. Сотня детей — абсолютное, но и страшное обобщение. Сложно не согласиться с Соломоном, что, с человеческой точки зрения, тщетнее тщетного жизнь отца, воспитавшего множество потомков и после смерти не удостоившегося от них столь простой и общеобязательной вещи, как погребение. Неужели так пусто и бездарно прожил он жизнь, что в их сердцах не зародился даже маленький плод любви? Но в свете христианского откровения мы понимаем, что перед Богом нет тщетной жизни, и даже нерожденный младенец, никогда не видевший света, столь же возлюблен Господом, как и всякий иной потомок Адама.

Заметим, что автор в этих стихах последовательно обнуляет общие для Востока, да и для всех традиционных обществ, представления о благе: многочадие, долголетие, богатство. Все это тлен и тщета, если Бог не дал благословения использовать это. Что значит в данном случае благословение? Человек должен все принести пред лицо Божие, дать Богу место в жизни, тогда благословение сойдет на каждый из аспектов человеческого бытия.

Важная деталь: для традиционной мудрости, для Книги Притч и вообще ветхозаветной литературы три перечисленные радости (дети, богатство и долгая жизнь) — всегдашние спутники праведника. Классический пример из библейского корпуса — патриархи Авраам и Иаков. Екклесиаст же говорит, что это может существовать вполне автономно от Бога и Его благословения, не принося человеку радости.

Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается. Какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить, перед живущими? Лучше видеть глазами, нежели бродить душею. И это — также суета и томление духа! (Еккл. 6: 7–9).

Первый стих формулирует простую мысль, которая так перефразирована блаженным Иеронимом Стридонским: «Все, что приобретается людьми трудом в мире сем, истребляется ртом и, пережеванное зубами, предается для сварения желудку» (Толкование на Книгу Екклесиаст. 6: 7). Этот тезис опровергается Христом, Который сказал о пище то же, но заключил, что не все труды завершаются ею: еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека (Мф. 15: 17–18). То есть сокровище сердца не детерминировано пищей, не подчинено входящему в уста. Значит, не все труды человека — для рта его. От каких-то трудов накапливается та самая «сокровищница сердца», о которой говорит Спаситель: Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12: 35) — жизнь, труды и опыт привносят в сокровищницу накопления.

В этом, собственно, и есть преимущество мудрого перед глупым и человека бедного, умеющего ходить, то есть знающего путь жизни — путь заповедей, перед теми, кому этот путь неизвестен. В свете Нового Завета преимущество очевидно, с позиции Екклесиаста — далеко не однозначно.

О видимом глазами и о влечении души Соломон говорит в продолжение мысли о благе насыщаться от труда своих рук, а не накопительствовать. Видимое глазами — это приобретаемое и используемое, то, от чего человек вкушает в своей жизни, а бродящая душа — это вечное желание приобрести, собрать, накопить больше. Как сказано в 1-й главе, во введении: Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием (Еккл. 1: 8). А следующий, 9-й стих 1-й главы: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем — параллелен 10-му стиху 6-й главы:

Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это — человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его. Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем? (Еккл. 6:10–12).

Многие иудейские комментаторы при толковании этого места склоняются к идее предопределения (Ибн Яхья; комментарий Сфорно; Шмот раба, 40.3), а в Мидраш Тахнума (Пкудей, 3) и к идее предсуществования душ. Заметим, что при общем авраамическом корне иудаизма и христианства существует множество радикальных различий не только в восприятии Божества и фигуры Мессии, но и в других теологических концепциях. В том числе — в вопросе существования души и посмертия. Так, иудаизм допускает крайне своеобразную с нашей точки зрения идею реинкарнации, не обязательной для каждого, но возможной, — гильгуль нешамот. Повторюсь: новозаветное откровение однозначно указывает на абсолютную уникальность каждой конкретной человеческой души, и Церковь осудила идею предсуществования душ в учении Оригена. Поэтому в данном вопросе мы не можем обратиться к корпусу иудейских толкований. Яснее данные стихи представлены в новом переводе РБО: «…всему уже есть имя, и известно, что такое человек. Как ему судиться с тем, кто сильней?» (Еккл. 6: 10)[1]. Параллель со стихами пролога мы уже отметили, сама же идея наречения имен присутствует в Книге Бытия, и имена эти — человеческие, данные всем живым существам человеком. Но и каждый известный язык — дело человеческое, поэтому, действительно, не все имеет имя, а всему дано имя.

…Препираться с тем, кто сильнее его: в контексте предыдущих глав, поднимавших вопросы социальной справедливости, это может быть воспринято и в смысле взаимоотношений творения со своим Творцом, что также вписывается в