Шрифт:
Закладка:
Теперь он понял, почему невестка, отвечая, не глядела на него и почему брат позвал его для разговора в эту дальнюю комнату.
— Ты что это затеваешь с сынком Ито?
Предположение Сёдзо оправдалось. Но грозный окрик брата не особенно испугал его. У него мелькнула мысль, что брат ничего толком не знает, просто слышал чьи-то сплетни. И он спокойно ответил, что ничего они не затевают и не собираются затевать.
— Брось ты мне очки втирать!
Белое как мел лицо Киити мгновенно стало пунцовым, словно его окрасили одним взмахом кисти. Правая его рука потянулась к стоявшему на полу черепаховому ящичку с сигаретами. Еще немного — и он запустил бы этим ящичком в брата. Он весь дрожал от гнева. Выводило его из себя не столько то, что Сёдзо все отрицал, сколько то, что он нисколько не испугался, а больше всего это «мы не затеваем»,; Значит, он признает, что вообще-то он якшается с Ито, что они приятели!
— Вы ехали вместе в поезде? Шептались всю дорогу? Хорикава сидел в соседнем вагоне и все видел через стекло! А вчера вдвоем шатались по парку! Это мне тоже известно. Ну как? Ты и теперь намерен разыгрывать из себя невинность? Будешь отрицать?
—* Нет, не буду. Но это отнюдь не значит, будто мы что-то затеваем. Какой вздор! Тот, кто это говорит, лжет!—решительно ответил Сёдзо,
Он тут же представил себе Хорикаву, его лысую голову и остатки волос над ушами, щетинистые, словно зубные Щетки.
Этот помешанный на политике торговец рисом собирался съездить на митинг в Хиросиму, но когда он еще был в фирме «Енэхан», туда позвонили из дому, и ему пришлось по срочному делу вернуться в Юки. Однако досада Хорткавы оттого, что не удалось побывать на митинге, исчезла, ибо он получил удовольствие, наблюдая неожиданную сцен-1 ку в вагоне. Она давала ему не меньше материала для «рассказов о путешествии», чем если бы он побывал в Хиросиме. Вернувшись из Симоносеки, он ежедневно заглядывал в большую столовую, постоянную резиденцию хозяйки, и справлялся:
— Не приехал еще хозяин?.
Киити все эти дни ездил то в Камада, то в Кумамото и обратно, где у него были дела в банке и союзе винокуров. Вчера вечером Хорикаву удалось наконец застать его дома. Вот он все ему и выложил. Тем более что прибавилась еще одна новость: Сёдзо и Синго видели вместе в парке. Приятель Хорикавы, по имени Ёсида, владелец магазина рыбной кулинарии, был приверженцем культа Инари136, храм которого находился близ парка и сохранялся в том виде, в каком был построен еще в начале XVII века. Каждый месяц первого и пятнадцатого числа он отправлялся туда, чтобы поклониться своему богу и принести ему в дар жареного соевого творогу. Без дела люди, подобные Ёсиде, обычно в парке не появлялись. Считая, что прогуливаться могут только бездельники, не имеющие понятия о том, что значит делать деньги, они и парк называли местом для пустого времяпрепровождения. Тем не менее вчера Ёсида там побывал, так как дорога к его богу вела только через парк. Весь день он был занят в своей лавке, в храм выбрался поздно, а домой возвращался уже под вечер. Вот тогда-то он и видел там Сёдзо и Синго. Они шли со стороны библиотеки по вишневой аллее, расцвеченной осенними красками. И хоть были на порядочном расстоянии от него, но он их сразу узнал и остолбенел от удивления. Когда Ёсида наконец пришел в себя и продолжал свой путь, он решил (это было не иначе, как откровение, ниспосланное ему богом Инари), что пара эта замышляет сближение между местными сэйюкайевцами и минсэйтовцами. Сначала рисо-торговец Хорикава скептически отнесся к выводу Ёсиды, но ведь он и сам располагал довольно вескими доказательствами. В поезде они шептались с видом заговорщиков. Сёдзо явно без всякого энтузиазма относился к борьбе сэйюкайевцев против минсэйтовцев, а Хорикаве хотелось бы, чтобы эта борьба стала еще более ожесточенной. Больше того, в словах Сёдзо нет-нет да и проскальзывали намеки на то, что эта борьба наносит лишь вред местным Интересам, а это рисоторговцу было совсем не по вкусу — свой человек не должен был так рассуждать. Если все это сопоставить, то Одержимый, пожалуй, и прав. Одержимый — это было насмешливое и вместе с тем почетное прозвище знаменитого местного кулинара Ёсиды, торговавшего заливной рыбой.
Благодаря ниспосланному ему свыше откровению он, например, во время выборов точно предсказывал, сколько в каком районе его партия получит голосов.
Пусть в данном случае дело обстоит не совсем так, как говорит Одержимый, но он, по-видимому, близок к истине. Если Синго и Сёдзо замышляют создать, скажем, при библиотеке что-нибудь вроде модных сейчас культурных обществ и вовлечь в эту организацию молодежь обеих партий, то и это уже серьезная угроза. Конечно, хочется думать, что второй сын Канно не способен на такие каверзы, но бдительность прежде всего. Как ни крути, а ведь когда-то он был красным. А этот народ способен на всякие безрассудства.
— Вот видишь, что люди забрали себе в голову!
Киити говорил и морщился то и дело, как бы вспоминая, что пережил, когда слушал рассказ Хорикавы. Казалось, он вот-вот разразится бранью, но он перешел на более спокойный тон:
— Ты сам на себя накликаешь беду. Когда вчера вечером прибежал Хорикава и стал мне наговаривать на тебя, я заявил ему, что все это чушь, что этого не может быть. Но ведь если разобраться, история-то действительно возмутительная! Я оказался в идиотском положении! Я знаю, ты, по своему обыкновению, начнешь вилять. Причем-де здесь я? Человек случайно оказался напротив меня в вагоне. Не мог же я его прогнать! Но эти отговорки тебе не помогут. Ты не маленький и прекрасно знаешь, что ни с кем из этой семьи, ни при каких обстоятельствах ты не должен был вступать в разговоры. Но тебе и этого показалось мало. Ты еще приглашаешь его к себе в библиотеку, разгуливаешь с ним по парку! Только сумасшедший может себе позволить подобную выходку. Допустим, это не то, что думают Хорикава и его приятели. Но о чем же вы разговаривали? Может быть, ты мне
