Шрифт:
Закладка:
29 марта к обеду Петр приехал в местечко, названное в «Юр-нале» Сам-Бег, под которым можно подразумевать или шинок Silkebike, или, что еще вероятнее, шинок Steinbek (по местному выговору Stembek, Sembek). Здесь была восьмичасовая остановка. К вечеру Петр достиг местечка, обозначаемого «Юрналом» Ниликот (?), и после двухчасовой остановки всю ночь ехал. 30 марта он прибыл в городок Агеж или Адеж (это, очевидно, Неймюлен, по-латышски называемый Ahdaschi) и здесь впервые в Лифляндии остановился для ночлега. В этот же день посольство, двинувшись после остановки и ночлега на постоялом дворе при речке Митаге и находясь в 5 милях от Риги, повстречало посланного майором Шмитом сержанта Терентия Чернышева с ответами от рижского генерал-губернатора Дальберга на посланный к нему из Пскова послами «лист» и от самого майора на обращенное к нему послами письмо. Дальберг в своем ответе, принося послам «приятное поздравление» и уведомляя их о получении их листа, писал, что, конечно, было бы лучше, если бы он ранее был предупрежден точно о времени прибытия послов на границу и о численном составе посольства, но что и не зная этого, он все же принял все меры к приему посольства «по соседственному дружелюбию», насколько это было возможно «по нынешнему состоянию в земле сей, яко же довольно известно», намекая этими последними словами на разразившееся над Ливонией бедствие — неурожай. Майор Шмит в ответе послам оправдывался в своей поспешности, что из Пскова пошел в Ригу, не дождавшись во Пскове великих послов, указывая на то, что наступил уже самый последний зимний путь, предстояло разлитие вешних вод, и он опасался, как бы не подмочить государевой казны и обоза, которые он сопровождал. С 24 марта он уже находился в Риге и ожидает прибытия туда их, великих послов, «со всякою осторожностию». Послы вернули сержанта Черышева к майору Шмиту с наказом, чтобы он с находящимися при нем солдатами был к приезду их во всякой готовности и в день въезда их в Ригу стоял бы у посольских дворов в строю с ружьем на карауле[705].
31 марта Петр с волонтерами и посольство имели последнюю остановку на «подхожем стану» перед Ригой в местечке Меер-ман (Mehrmannshof) в расстоянии мили (3 версты) от города. Здесь их ожидали три присланные генерал-губернатором легкие кареты, одна о четырех и две другие о двух лошадях каждая. В первую карету сели великие послы, во второй и третьей поместились священник и некоторые из состоявших при посольстве дворян. За полмили до Риги у Гаусмансгофа (Hausmannshof) посольству была устроена торжественная встреча. «Не доезжая Риги за полмили, — рассказывает „Статейный список“ посольства, — встретили великих и полномочных послов из Риги присланные от губернатора полуполковник Палмуструх, да маеоры Ранк да Глазенап и несколько человек бурмистров и знатных мещан. И вышед с обеих сторон из корет, полуполковник великим и полномочным послом от губернатора, поздравляя счастливым их приездом, говорил встречную речь по писму, а бурмистры поздравляли от грацких людей и объявили от губернатора корету болшую золоченую о шести возниках (лошадях), в чем им, великим и полномочным послом, ехать в Ригу, да дворяном пять корет, по шести ж возников в корете». Во время встречи и взаимных приветствий по обеим сторонам дороги стоял отряд «выборных мещан в богатых платьях, на лошадях с доброю сбруею, с голыми палашами, с двумя трубачами». Это были 36 представителей корпорации «Черноголовых», одетые в украшенные золотыми галунами костюмы, в шляпах с белыми перьями. По сторонам карет находились 12 телохранителей в королевских ливреях и 10 пажей и лакеев генерал-губернатора. «И великие и полномочные послы, — продолжает „Статейный список“, — выслушав, за встречу и поздравление и за прием губернатору и им присланным благодарствовали, и в тех коретах в Ригу ехали: в первом месте сидели первой и второй великие и полномочные послы, против их по правую руку сидел третей посол; с ним по левую руку сидел полуполковник Палмуструх. А в прочих коретах сидели священник и посольские дворяня. А иные дворяня ж, которые в те кореты не вместились, и началные люди, и переводчики, и подьячие, и иных чинов люди ехали перед послы верхи; да перед послы ж ехали трубачи посолские и трубили на серебряных трубах; а началные люди и выборные салдаты Преображенского полку ехали перед великими и полномочными послы верхами ж». Шествие замыкали 140 конных бюргеров со шпагами в руках, со знаменами, литаврами и трубами. При трубных звуках въехали послы в город. У ворот предместья выстроен был караул: 10 солдат с топорками, 10 — с фузеями (ружьями) и 20 — с протазанами. Караул присоединился к процессии и шел по сторонам посольских карет. В трех местах города, через которые лежал путь послам, у Песочных ворот (Sandthor), на Старой площади (Altplatz) и у Карловых ворот (Karlsthor), стояло по отряду пехоты; перед ратушей на старом рынке построена была также артиллерия. Войска встречали послов музыкой: били в барабаны и «играли на сипошах». Шествие направилось по Kalkstrasse, через Старую площадь и Господскую улицу (Herrenstrasse) к предместью Ластадии на берегу Двины за Карловыми воротами. При въезде внутрь самого города был сделан пушечный салют с крепости в 16 выстрелов, при выезде через Карловы ворота раздалось 9 выстрелов. «У посолских дворов стояли в строю с мушкеты московские салдаты (майора Шмита) в строевом платье, суконные кафтаны темно-зеленого цвету, а сержанты алого цвету, имея на грудях серебряные плащи…» Подъехав к отведенным им в предместье Ластадии дворам, «вышли великие и полномочные послы из кореты у ворот, потому что на двор коретам за теснотою взъехать было немочно. Проводили те встречники великих и полномочных послов в хоромы, и великие и полномочные послы тем встречником благодарствовали и подчивали питьем. Поставлены великие и
