Шрифт:
Закладка:
На следующий день, 1 апреля, великие послы в ответ на приветствие, принесенное им от имени генерал-губернатора командированными последним офицерами майором Врангелем и капитаном Лилиенстиерной, отправили к генерал-губернатору двух дворян из своей свиты — Богдана Пристава и Петра Лефорта — благодарить за оказанный им прием, которым они были, по-видимому, очень довольны. Удовольствие по поводу приема выражал и Петр в письме к Виниусу от того же 1 апреля. «Min Her Vinius, — писал к нему царь, — вчерашьнего дня приехали в Ригу, слава Богу, въ добромъ здоровье, i принеты господа послы с великою честию; при которомъ въезде была iзъ 24 пушекъ стрелба, когда въ замокъ вошъли i вышъли. Двину обрели еще льдомъ покърыту, i пјшие ходятъ, а сан-ми по севоднишъней день еще ездили; i для таго принужъдены здѣсъ нѣкоторое въремя побыть. Да самой Риги ехали в саняхъ; i путь только верстъ з 50 хутъ былъ горазда, а iнде бутто зимою. Пространънее обо въсемъ буду писать з будущею потчтою для того, что[бъ] севодни обыкъновенная почьта не мешъкала. Piter. Пожалуй, поклонись въсъем знаемымъ. Iзъ Риги, апреля в 1 д. Здравъствуйте с празникомъ Христова Востания! А я чаю, что сия почьта на Свѣтълой недели дойдетъ к вам»[707]. В Риге не предполагалось делать продолжительной остановки, однако посольству пришлось задержаться здесь на 11 дней вследствие вскрытия Двины и ледохода. 4 апреля послы праздновали Светлое воскресенье. Для церковных служб Страстной недели и Светлого праздника в походной церкви с посольством взяты были из Пскова 6 человек певчих псковского митрополита. В самый светлый день тронулся лед на Двине: «пополудни на реке Двине лед рушился», как отмечает «Статейный список» посольства, и это вскрытие льда сопровождалось таким сильным разливом, какого давно не было, по свидетельству старожилов. «Апреля в 5 день, — читаем далее в „Статейном списке“, — в реке Двине зело много воды прибыло, и влилась в город Ригу и многую шкоду учинило и погребы многие залило; и сказывали рижские жители, что такой воды болшой у них давно не бывало». Это свидетельство «Статейного списка» подтверждается сохранившимся показанием, данным городскому совету одним из рижских купцов, Кохом, который говорил, что такого разлива реки не бывало лет 60–70[708].
Первые дни пребывания своего в Риге, дни Страстной недели, царь мало показывался. Но на другой день Пасхи, 5 апреля, около 5 часов вечера его видели выехавшим из Карловых ворот на хорошей серой лошади; он на глазах толпы из нескольких сот человек въезжал на переброшенный через ручей мост, край которого был покрыт водой. Такое показание о царе давал городскому совету тот же упомянутый выше купец Кох. Владелец дома, где было отведено помещение Лефорту, Яков Гаак также сообщал городскому совету в заседании 7 апреля, что послы старательно объезжали город, «в особенности тот, в ком можно предполагать царя»[709]. 8 апреля, как только явилась возможность переправиться через Двину, Петр выехал из Риги. «Апреля в 8 день, — говорит об этом „Статейный список“, — великие и полномочные послы отпустили из Риги напред себя в Курляндию Преображенского полку началных людей, урядников и сал-дат 35 человек». В «Юрнале» отъезд описан так: «Убираться стал весь обоз и, убравшись, приехали к Двине и стали обоз ставить в лодки и переплыли чрез Двину и проехали Коборшанц (укрепление, расположенное на берегу Двины несколько выше города) и ночевали за Двиною»[710]. Уезжая, Петр по обыкновению написал письма к друзьям в Москву. «Min Her Konih, — писал он Ромодановскому. — Сегодня поехали отсель въ Митаву. Но понеже ничего здесь к службе вашего величества не обрел дела достойнейшего, точию некоторые перевези солдатские, которые посланы до господина генерала, понеже оные вашему величеству яко недостойнейшая вещь, к новизне или удивлению; но потщимся инде угодные вещи нашему величеству искати. Iv aldah Kheh Piter». Не найдя ничего иного сообщить Ромодановскому, кроме известия о каких-то привлекших его внимание солдатских перевязях, образцы которых он послал к генералу А. М. Головину, Петр гораздо более содержательное письмо отправил Виниусу. В нем он поделился с Виниусом тем впечатлением, какое испытал от житья в Риге, а также своими военными наблюдениями, касавшимися рижской крепости и гарнизона, и передал некоторые политические слухи, предписав о последних довести до сведения «набольших», т. е. лиц, поставленных во главе управления государством. «Her Vinius, — писал ему Петр, — сегодня поехали отсель в Митоу; а жили за рекою (из-за вскрытия реки), которая вскрылась в самый день Пасхи. Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением. Торговые люди здесь ходят в мантелях, и кажется, что зело правдивые, а с ямщиками нашими, как стали сани продавать, за копейку матерно лаются и клянутся, а продают втрое. Вестей иных никаких нет. За сим, предав вас в сохранение Богу, просим знакомым и однокумпанцам должное отдати поклонение. Piter. Из Риги, апреля в 8 день. Сие письмо покажи Гавриле Ивановичу». Затем следует условная приписка: «Пожалуй, побей челом» и т. д., и остальная часть письма написана тайнописью, при помощи которой Петр и сообщал военные и политические вести: «солдатъ здесь, сказывают, 2780. Мы ехали чрез город и замок, где солдаты стояли на 5 местех, которые были меньше 1000 ч.; а сказывают, что все были. Город укреплен гораздо, только не доделан. Зело здесь боятся, и в город, и в иные места и с караулом не пускают, и мало приятны. Солдатам жалованья… в год, капралам по 12, сержантам по 24, да всем по 3 бочки хлеба». Политические новости касались выборов на польский престол, слухов о намерении шведского короля выставить кандидатуру в посольские короли своего сына, для чего собирается под предлогом похода на Данию войско и посланы в Польшу деньги. Петр предписывает всеми силами противодействовать этой кандидатуре через находящегося в Польше русского резидента или отправив особого посла: «Как я сюда ехал и, не доезжая Риги,
