Но, возможно, дело было не только в тяжёлом физическом труде?.. Может, они ощущали какое-то надвигающееся чувство обреченности и трагедии, которое сшивало вокруг каждого из них свои собственные саваны? Потому что, клянусь Богом, я и сам начинал это чувствовать.

Через несколько часов после обеда, состоявшего из галет, соленой вяленой говядины и крекеров, я вышел на палубу, чтобы принять вахту с правого борта. Волны больше не поднимались так высоко, что я посчитал хорошим, обнадёживающим знаком. Наш нос по-прежнему был направлен на северо-северо-запад; мистер Клегг стоял на корме с Голландцем, очевидно, вовлеченный в какую-то горячую дискуссию, которая совершенно меня не касалась. Разговор шкипера и первого помощника — не для посторонних ушей. Мужчины скребли ржавчину и облупленную краску. С моря дул свежий ветерок, относительно тёплый для лета в Беринговом море. Воды, рассекаемые носом нашего барка, были однообразно серыми и пустыми. Выглянуло солнце, отбрасывая блики на медных люках и застеклённых окнах кают. После короткого сна и лёгкого перекуса я чувствовал себя на удивление жизнерадостным.

Но этому суждено было продлиться недолго.

Один из дозорных на носу закричал:

— Эй! Впереди что-то есть! Я вижу троих… возможно, трупы!

Все повскакивали, зашумели, но в глубине души понимали, что ничего хорошего нас не ждёт. Если бы он увидел "фонтанчик", то уже издал бы освященный веками клич: “Фонтан на горизонте!"

— Что там, парень? — крикнул Голландец.

Дозорный наверху не сводил глаз с подзорной трубы.

— Не уверен! — крикнул он нам. — Три туши… возможно, мёртвые, я не вижу фонтанчика! Но… но там какое-то движение, ей-богу!

Капитан недовольно поморщился.

— В какой стороне?

— Три градуса справа по курсу!

К тому времени мистер Клегг уже бросился к штурвалу, вращая колесо и поворачивая нос корабля.

Дозорный сообщил, что таинственные туши находятся примерно в полутора-двух милях от нас. Голландец велел ему не спускать с них глаз и крикнуть, когда нос станет указывать прямо на них. Обычно это было самым волнующим моментом на борту китобойного судна. Но с учётом того, что наш парень до сих пор не заметил никаких фонтанчиков, мы были мрачны и настороженно ожидали худшего. На палубу вывалила вся команда, и каждый надеялся, вопреки всякому здравому смыслу, что кто-нибудь заметит фонтан воды, потому что это означало новые запасы китового жира и более существенный доход для всех нас. Я стоял на носу, ожидая появления этих туш и почти страшась того момента, когда они станут заметны невооружённым взглядом. Ветер наполнял паруса, и наш нос рассекал набегающие волны. Корабль поднимался и опускался, доски стонали, такелаж скрипел, и мы подходили всё ближе.

Вскоре дозорный крикнул:

— Впереди, впереди! Прямо по левому борту!

Стоявший рядом со мной Швайниг, чье зрение могло соревноваться с орлиным, похлопал меня по плечу.

— Смотри! Они уже заметны!

Теперь их видел и я. Две огромные туши китов дрейфовали по волнующемуся морю, их громады поднимались на гребни огромных волн, а затем опускались в ложбины между ними медленным, легким движением, которое противоречило огромному весу. Обе были огромными самками гренландского кита с блестящей, иссиня-чёрной кожей, покрытой ракушками на выгнутых спинах. Каждая была около пятнадцати метров длиной и весом в добрые пятьдесят тонн. У китов таких размеров жира хватит на сотни бочонков.

Точнее, хватило бы, если бы тела не были так искалечены.

Даже на таком расстоянии я видел, что бедняги не только мертвы, но и ужасно изувечены. Туши выглядели так, словно в них стреляли из пушки — разорванные, искореженные и местами практически вывернутые наружу. Плоть была вырвана кусками, а вода вокруг залита кровью, жиром и внутренностями. И ещё я заметил небольшие лужицы бледной вязкой слизи.

Оба кита находились с подветренной стороны. Ближайший был почти разорван пополам; другой был выпотрошен до позвоночника с одной стороны, а другая сторона осталась нетронутой. Оба гиганта катались по волнам с ужасными, шлепающими движениями, и вонь их крови и плоти была невыносимой.

— Еще один впереди! — крикнул дозорный. — Что-то… что-то за ним гонится!

— Сейчас увидим, — прошептал Швайниг. — Сейчас увидим…

— Парни! — крикнул Голландец. — А ну добрать брас! Повернуть грота-рею!

Все бросились выполнять распоряжения, и вскоре корабль уже плавно шёл по волнам со скоростью самого моря.

Голландец стоял на носу, глядя в подзорную трубу.

— Тысяча чертей! Что это за ужас?

Мы заметили третьего кита — тоже гренландского — с наветренной стороны. Это была самка около восемнадцати метров длиной. Неимоверно огромное животное. Я даже представить себе не мог, кто рискнёт напасть на такого исполина. Но кто-то всё же рискнул… Даже сквозь подзорную трубу я не мог точно сказать, что это было за существо. Я видел… Я видел что-то призрачно-белое, волнообразное, разбивающее прибой, рвущееся к киту размашистыми режущими движениями. С каждым ударом кит вздрагивал, дергался, как кусок хлеба, на который в пруду набрасывался карп. Только вот передо мной сейчас был не карп. Я не понимал, кто это существо, дрожа от отвращения. Каждый раз, когда зверь врезался в тушу, кит вздрагивал, и в воздух взлетали огромные струи кровавых брызг.

— Парни! Быстро к лодкам и готовьтесь к спуску! — крикнул Голландец.

— Мы… Мы будем охотиться на ЭТО, сэр?! — воскликнул я.

— Ещё как будем, малец! Мы поймаем этого зверя! Это морское чудовище и убийцу китов! Мы забьём его гарпунами и сделаем чучело для украшения корабля — из этого проклятого ужаса, который пожирает наши средства к существованию!

Мысль о том, чтобы преследовать это чудище, казалась мне нелепой, и я знал, что то же самое чувствовала вся команда. Это легко читалось по их бледным лицам. Но… Капитан отдал приказ, и мы вынуждены были подчиниться. И как бы мы ни боялись столкнуться с этой тварью на открытых вельботах, нам всем было любопытно взглянуть на нее поближе. Своими глазами увидеть монстра — убийцу китов. Голландец велел нам не просто взять с собой гарпуны и копья, а вооружиться по полной. Что мы и сделали. Матросы похватали топоры, багры и пики, а каждому помощнику капитана Голландец дал по прекрасному карабину Шарпса калибра.52.

Клегг, Грир и я собрали экипажи и расселись по лодкам. Надели непромокаемые костюмы. Зарядили оружие, закрепили канаты. Краны раскачивали наши лодки над морем. Весь экипаж напряжённо следил за нами. На каждую шлюпку приходилось по шесть человек, включая помощника капитана и гарпунщика. Остальные члены команды всегда оставались на борту "Призрака" в качестве смотрителей, пока мы охотились за добычей. Все спустились на палубу, чтобы проводить нас, и только главный дозорный