не сводя пристального взгляда с туши кита и грязного моря. Я слышал, как матросы в других лодках ругались и всхлипывали; страх был так силен, что пот струился по их лицам.

Затем море вокруг туши завернулось в водовороте белой воды, и огромный труп китообразного начал двигаться и качаться, как будто оживал. Зловоние внезапно стало намного сильнее, и мои глаза наполнились слезами, сбегавшими по обожженному ветром лицу.

— Он идёт, — спокойно произнёс Швайниг, не поддающийся панике белых людей, как истинный индеец. — Он идёт.

Вода закрутила тушу в огромном водовороте, словно снизу кита засасывала какая-то гигантская воронка. А затем… затем из-за противоположной стороны кита поднялось одинокое щупальце. Белое, как трупная плоть, с неровными бугорками и шишками, и толстое, как бочка. Я не мог адекватно оценить его длину; я видел лишь то, что оно смогло легко обвиться вокруг пятидесятитонного кита, а то, к чему оно крепилось, всё ещё скрывалось под толщей воды. Оно поднималось все выше и выше, покачиваясь в воздухе, как кобра, вылезающая из корзины. Его нижняя сторона была усеяна сморщенными овалами, очень похожими на рты, которые были обрамлены веерами зубов длиной с доброе копьё голубого марлина. Это даже не зубы, а когти, — подумал я, но с учётом того, что присоски напоминали рты, я всё же склонялся к зубам.

Я услышал, как кто-то в другой лодке вскрикнул.

Дэ Камп в моей лодке не выдержал:

— О… это же огромный кальмар-монстр! Чертов великий пожиратель кораблей! Кракен!

Швайниг хмыкнул.

— Это не кальмар. Ни один человек никогда раньше не видел его. Он — нечто старое и древнее, как само море. Но его не должно больше существовать. Он должен быть давно мертв, он должен…

Это было все, что он успел сказать, потому что огромное гигантское щупальце свернулось и ударило с дикой, ослепительной яростью. Оно выскочило, как кошка-девятихвостка, с влажным щелкающим звуком, и эти зубы — или когти — на его нижней стороне ударили кита и выдолбили траншею из жира, мяса и крови, которые дождем посыпались на лодки. Ошмётки плоти окутали нас алым, густым туманом. Кусок ворвани ударил Посуна плашмя и выбил у него весло из рук. Мы были покрыты слизью, кровью и ошмётками китовьего мяса. Они были повсюду: на моём костюме, на лице, на руках.

Я содрогнулся от отвращения и попытался протереть глаза, и в этот момент чудовище поднялось. Оно появилось из-за спины кита, который на фоне этого монстра выглядел просто карликом.

Я услышал, как закричали парни. Наверно, я и сам кричал.

Это была огромная колышущаяся мясистая масса пузырящегося желе. Все его "тело" было серо-белым и дрожащим, испещренным фиолетовыми сетями пульсирующих артерий. Оно было изменчивым, текучим — ничем особенным и всем сразу. Из его тела вытягивались пульсирующие наросты, витки щупалец и… глаза. Огромные изумрудно-зеленые глаза, отупленные слепой ненавистью, но извращенно умные. Их было шесть или семь, насколько я мог судить.

— Гребите! — услышал я крик Клегга. — Гребите отсюда к чёртовой матери!

Я хотел отдать тот же приказ, но застыл от ужаса. Я услышал выстрел и увидел, как в эту пульсирующую массу вонзилась пуля; одна, потом еще одна. Это вывело меня из оцепенения. Я вспомнил, что сжимаю в руках ружьё, прицелился и выстрелил. Моя пуля пробила дыру в одном из изумрудных глаз, и он покрылся желчью водянистых зеленых слез.

Чудище взревело, но продолжило подниматься.

Его огромное бесформенное тело, усеянное сотнями скользящих щупалец, имело не один рот, а целых три. Три рта, из которых сочилась бледная слизь. Это были не изогнутые пасти от уха до уха, как у большинства животных, а сухие, сморщенные овалы, как у человеческих стариков. Любой из них мог проглотить вельбот и его обитателей за один укус. Они сморщились до размеров пивных бочонков, а затем снова раскрылись на всю ширину — метров семь-восемь в диаметре. Они делали так снова и снова, как будто дышали. Внутри этих отвратительных дыр виднелись огромные желтые зубы, похожие на обнаженные, выскользнувшие из десен тесаки. И не один ряд, а три или четыре, которые двигались независимо друг от друга, жуя и двигаясь вверх и вниз и из стороны в сторону.

Пока мы не могли отвести взгляд, из его пасти высунулся ряд зубов и откусил огромный кусок ворвани весом около тонны. Челюсти сомкнулись, и ротовое отверстие снова сморщилось.

Именно в это время я увидел нечто совершенно ужасное. Рядом с китом плавала огромная цилиндрическая масса, заключенная в мембранозный мешок. Её детёныш. Она была беременна. И особенно ужасным было то, что внутри родового мешка я различал движение: плод был еще жив. Но вдруг несколько белых щупалец подхватили его, утащили под воду, и он исчез.

В этот момент зверь погрузился обратно в глубину со странным визжаще-мяукающим звуком, который эхом разнесся по морю, как пронзительный крик сотен чаек, поднимающихся одновременно над морской гладью. Клянусь, я слышал в нем какую-то извращенную речь, кошмарный писк, похожий на "Текели-ли! Текели-ли!" А может, я всё это лишь вообразил?..

Вода взметнулась огромными брызгами, шипя и пенясь, и ударная волна пробежала по морю, ударив в наш вельбот и чуть не перевернув его вверх ногами.

Мы были потрясены, напуганы и, возможно, сошли с ума от того, что увидели и чему стали свидетелями. Я не отдавал приказов, потому что мои люди и так знали, что нужно делать. Они взялись за весла, а я взялся за штурвал, возвращая нас к "Призраку". Наша красавица ждала нас там, в бурном море. Я видел людей у фальшборта. Я видел, что они кричали нам, но ничего не могли поделать. Мои люди налегли на вёсла, и я увидел лодку Клегга с подветренной стороны, тоже направлявшуюся к кораблю. И тут я увидел нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание: корпус перевернутой лодки Грира и ни души в воде рядом с ней.

Это увидели все, и Швайниг полоснул себя лезвием ритуального ножа, лишь громче распевая погребальную песнь своего народа.

Мы прошли почти половину пути к кораблю, когда вода вокруг нас начала бурлить. Что-то врезалось в наш киль, едва не перевернув вельбот. Лодка Клегга тоже зашаталась. Что-то ударилось об неё и сбросило в воду двух мужчин. А потом вокруг нас море наполнилось белой слизью, вода закипела и вспенилась, и я увидел, как на поверхности появились белые бугры. Чудовище с нами ещё не закончило.

Один из моих парней закричал.

Швайниг вскочил на ноги, издав пронзительный вопль. Он схватился