Шрифт:
Закладка:
Он видел толпы людей, похожих на безмозглых, мечущихся насекомых, корчащихся и извивающихся длинноногих тварей, сгрудившихся над трупом Большого Урода, питающихся им. Они дрожали и танцевали, пели и визжали, выкрикивая слова, которые не имели смысла, но… в корневом ядре нейроинтерфейса в их мозгах… несли в себе весь смысл в мире. Абсолютный хаос. Что они делали? Поднятое над толпой чучело, привязанной к грубым перекладинам было подожжено… только это было не чучело, потому что чучела не взывали о защите Матери. Все больше таких марионеток вспыхивало повсюду, они уже горели на каждом углу улицы, толпы бились в истерике от восторга. Вокруг них кружили фигуры в белых простынях, но Траск видел, что это вовсе не простыни.
Шум. Неразбериха. Треск пламени, густой жирный дым и безумие.
Город превратился в кишащую, загноившуюся выгребную яму черной злобы и страдающего бессмысленного зла. Может быть, так было всегда, — подумал Траск, — но виртуальная маска Матери скрывала это. Каждую ночь город расправлял свои отвратительные лапы, и каждое утро он выковыривал паразитов из своей спутанной окровавленной шкуры и сбрасывал их, вопящих, в черную канализацию.
Пытаясь отдышаться, Траск огляделся, все вокруг было серым и закопченным, покосившимся, неестественно вытянутым и гниющим. В воздухе воняло промышленными отходами и содранной детской кожей, трупами, брошенными разлагаться в сточных канавах. Испещренные тенями улицы стали игровой площадкой Ползучего Лица, и его глаза кобры считали мертвых детей, насаженных на крюки в пыльных витринах мясных лавок. Большой Урод стал еще уродливее, когда в него вторглась другая реальность, узурпировав реальное и умножая антиреальное.
Повсюду раздавались крики, которые, казалось, никогда не прекратятся.
Поток тел, уставившихся остекленевшими глазами вверх на туманные звезды, безумная свистопляска агонизирующих танцоров, крадущихся фигур и цепляющихся теней, нескончаемый хоровод людей, сведенных с ума каждым низменным желанием, которое Мать запрещала. Вырвавшихся из клетки, визжащих от безумия и лунной лихорадки.
Таск упал на тротуар, молотя кулаками, пока космос вокруг него кружился и вращался, стряхивая гнид со своей шкуры. Это было все равно что приходить в себя, избавляясь от влияния тяжелой дури. Милая Мать… Теперь он мог вспомнить это. Это была не абстрактная концепция, а реальность. Запах смерти. В этом и была вся суть… Запах смерти. Вот что улавливал его нос. Запах смерти, который наполнял голову и лопался в мозгу, как черные кровавые пузыри, во время ломки. На самом деле это был не запах, а его отсутствие. Отсутствие запаха органического оборудования, которое заполняло пространство.
Теперь он исчез.
Мать была заражена тем, что передал ей Толлан, и эта инфекция проникла в каждый чип и сознание в онлайн режиме, и теперь она возвращалась к Матери: утонченная, смертоносная, всепоглощающая.
Это были вещи, которые Траск знал уже давно, только Мать, изъеденная метастазирующим многомерным раком, не позволяла ему… или кому-либо еще… думать об этом. Но теперь, будучи в оффлайне, он мог видеть, и мог думать. Помнить. Как собака, выкапывающая старые кости из канавы и грызущая их, он вспоминал. Да, все мы в наших снах… должны были быть вне сети, но мы были подключены к интернету, виртуально взаимодействовали в наших снах, и в это время вирусы все глубже проникали в нейроплекс, паразиты откладывали яйца в нервных клетках Матери, порождая поколение опасных вредителей. Но Мать этого не осознавала. Она была заражена паразитом, и вела себя как рыба, которая верит, что червь, свисающий с ее кишечника, является частью ее тела и защищает его.
Закричав, когда все вокруг него начало разваливаться на части, чувствуя, как что-то темное и злокачественное раздувается в центре паутины нейроплекса, Траск побежал.
Кристалл в его кармане нагрелся до обжигающей температуры, и он поспешил вытащить его и отбросил в сторону, но слишком поздно. Слишком поздно. Тот светился, пульсируя энергией. Траск посмотрел на разрушенный ландшафт техноруин и увидел десятки и десятки других огней, протягивающих свои сияющие трапецоэдры высоко в ночное небо. Большой Урод был городом по имени Голод, и мясо было его валютой.
Траск спотыкаясь брел вперед, следом за ним, оскалив заляпанные пеной пасти, бежала стая бешенных собак с лысой, покрытой волдырями кожей. Пожирай и будь съеден — таков был закон кричащего геноцида под бдительным взором Ползучего Лица. Он приближался даже сейчас… Трехлопастный кровавый глаз из серебра и сапфира наблюдал, следил.
Да, да, звезды были правы, и Траск чувствовал, как они прожигают в нем дыры. Мир Матери представлял собой сферу из гнилых, сочащихся соком фруктов, изъеденных червями. Она открывалась, как раздвигаемые, покрытые смазкой ноги, как расщелина, из которой хлестали скользкие, похожие на паутину, потоки яичных гроздей, шипящих розовым радиоактивным паром, мясистые жемчужины, пульсирующие инопланетные соты, свернувшиеся коконы, лопающиеся, как сырой желток, бесформенные глаза, пульсирующие мягкие механизмы, огромный деформированный желеобразный эмбрион, выскальзывающий из кристаллической оболочки плаценты и мира, Большой Урод ответил тем же становясь…
Безымянным Городом со вздымающимися зазубренными шпилями, омываемыми забитыми трупами канализационными коллекторами, в которых бурлили потоки визжащих, извивающихся зародышей. Ветхим подвалом болезненного творения, населенным червями из многоцветной слизи, вереницами живых пузырей, ползущих по небу. Под голодными тенями покосившихся остроконечных крыш и ухмыляющихся трапециевидных лун ждал Ползучее Лицо.
Сбой!
Сбой!
Сбой?
Что это было?
Мать?
Мать?
Траск чувствовал, как чип в его мозгу взаимодействует с нейроплексом, становится его частью, соединяется, помещается в буфер обмена, подключается и загружается. И в синт-линзе левого глаза он увидел слова:
CYBERPATH GLOBAL, INC.
!!!ВНИМАНИЕ!!!
ЭТА ПРОГРАММА ЗАРАЖЕНА
АКТИВИРОВАНА МЯСНАЯ МУХА
ЗАПУЩЕНА НЕЙТРАЛИЗАЦИЯ ВРЕДОНОСНОГО ВИРУСА
НАЧИНАЕТСЯ УДАЛЕНИЕ СЕКТОРА
АКТИВИРОВАНА МЯСНАЯ МУХА
МЯСНАЯ МУХА
МЯСНАЯ МУХА
МЯСНАЯ МУХА
МЯСНАЯ МУХА
МЯСНАЯ МУХА
Какого черта?
Траск увидел тысячи, затем миллионы а, возможно, и миллиарды радужных сфер, усыпавших небо, словно мыльные пузыри, заполняющие раковину. Оболочки раздувались, а затем каждая лопнула, и, словно пульсирующая яйцеклетка, высвободила из себя продолговатую студенистую червеобразную форму розово-серой набухшей плоти с овальным сморщенным ртом. Те плавали, как пиявки-кровососы, заполняющие пруд, обрушиваясь дождем на город и оставляя за собой странно пульсирующий сияющий слизистый след послеродовых выделений. Они наводнили город, как полчища саранчи, их рты прогрызали пути сквозь массы людей, которые держали свои кристаллы в ожидании прихода Призрака Тьмы, физического воплощения Ползучего Лица, которого на древних языках звали Ньярлатхотеп.
Это были Мясные Мухи.
Траск понял,
