Глядя в щель, вижу, как Эмми морщится.

– Ты не спишь. Клянусь! И никто, кроме меня, не знает, что ты втайне боишься Микки-Мауса.

Тщательно оглядывая её, нет ли признаков, что передо мной старуха в образе Эмми, я облегчённо выдыхаю. Вен на горле не видно. Глаза не меняются. Голос не хрипит. Это и правда моя подруга.

Я отпираю замок кабинки и распахиваю дверь.

– Такого огромного мышару с жутким голосом испугается любой, у кого есть хоть чуточка мозгов.

Эмми, смеясь, обнимает меня.

– Пойдём отсюда! Я наснимала много, хватит обеим.

Безмолвно следую за ней.

Снаружи стоит Джошуа. Он хмурится, голубые глаза яростно сверкают.

– Нам нужно поговорить.

Глава 14

Мы петляем, то ныряя в толпу, то выбираясь из неё, – ощущение такое же, как когда меня лихорадило. Я едва понимаю, сплю или бодрствую. Время идёт странными рывками, и всё утопает в тумане.

Джошуа хватает меня за локоть и тащит за собой. Эмми следует за нами по пятам.

– Куда мы идём? Перестань её дергать и поговори с нами!

Он останавливается перед прачечной и оборачивается.

– Я скажу тебе то же самое, что сказал Мэллори. Разговаривать здесь нельзя. Мы идём ко мне домой.

– Ещё чего!

Эмми хватает меня за другую руку и тащит назад. Джошуа не пускает. Я словно куриная дужка, которую тянут в разные стороны, чтобы загадать желание, и вот-вот сломают пополам.

– Мы тебя не знаем! И домой к тебе не пойдём.

Джошуа громко вдыхает воздух и бросает мою руку.

– Эм, ну что значит «не знаем», если мы с тобой вместе ходим на уроки по двум предметам. Ты просто никогда со мной не разговариваешь.

– Это правда? – спрашиваю я. – У вас с Джошуа два общих предмета?

– Наверное, – запинается она. – На моих уроках всегда полно народу. Ну и что это меняет? Если мы никогда не разговаривали, то я тебя не знаю. Она тоже. Привет, опасный незнакомец!

Джошуа хохочет.

– Прекрасно. Если ты убеждена, что я опасный незнакомец, тогда куда бы ты хотела пойти? Если не ко мне домой, то куда? На улице холодно, Эмми, и Мэллори лучше сесть.

Эмми смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

– Куда-нибудь, где люди, – наконец отвечает она. – Если окажется, что ты убийца, то у нас будут свидетели.

Я не могу удержаться и тоже смеюсь. Эмми обожает сериал «Мыслить как преступник», но Джошуа об этом не знает.

– Куда-нибудь, где люди? – ухмыляется он. – В этом городе все сейчас охотятся за сплетнями! Вы правда хотите дать им повод?

– Я, похоже, уже дала повод, – бормочу я, потирая ушибленный копчик. – Все видели, как я убежала с парада.

Все уже знают: со мной что-то не так.

И тут я неожиданно вспоминаю. На параде все будто застыли, когда начались страсти. Все, кроме Джошуа…

– Ты двигался! Когда все остальные застыли, ты пришёл мне на помощь. – Я вздрагиваю. – Как тебе это удалось?

– Не знаю, – признаётся он.

– Что? Кто? Застыли? О чём вы, ребята, говорите? – спрашивает Эмми, потом дует себе на ладони, чтобы согреться. – Я вроде была с вами на том же параде и ничего странного не заметила, пока Мэллори не упала и не убежала.

– Это потому что она не хотела, чтобы ты это видела, – резко отвечает Джошуа.

– Кто? – в один голос спрашиваем мы.

И тут в центр нашего треугольника врывается Бри. Задыхаясь, с улыбкой до ушей.

– Божечки! Думала, не догоню!

Она резко тормозит, неожиданно понимая, что с нами Джошуа.

– Ой!

Она смущается.

– Бри, – выдыхаю я. – Как дела?

– Это у тебя как дела, – отвечает она с холодными нотками в голосе. – Где ты была? Я тебе весь вечер писала.

– Болела, – отвечает за меня Эмми. – Извини, это я виновата, должна была рассказать, но сидела с Хрюшей и забыла.

– Надо же, – говорит Бри и берёт меня за руку. – А сейчас лучше?

Я киваю, комок в горле растёт. Интересно, я уже всем наврала, кого знаю? Родителям, Эмми, теперь Бри? Я веду себя просто ужасно.

– Да, спасибо! Между прочим, это Джошуа, мой сосед.

Чистая правда, и ничего подозрительного. Во всяком случае, будем надеяться.

– Мы собирались выпить горячего шоколада в «Котелках и чашках».

Задержав дыхание, надеюсь, что она к нам не присоединится. Я люблю Бри, правда, люблю. Но взять её с собой значит усложнить жизнь.

– Ой, сейчас? А минут двадцать не подождёте? – просит она, поднимая брови. – Я бы пошла, но мне нужно остаться на параде. Важно выдержать до конца. Ну, чтобы показать преданность и всё такое.

– Преданность чему? – спрашивает Джошуа.

– Параду! А то я ж каждую неделю пробуюсь на роль Милой Молли. Хочу, чтобы миссис Бекинсворт заметила меня и знала, что я буду лучшей девушкой в белом!

Джошуа озадачен, но никак не комментирует. Он переводит взгляд на меня.

– Мэллори, как хочешь. В конце концов, это ты себя… неважно чувствуешь.

Я поворачиваюсь к Бри. Я не хочу её обижать, но втягивать её в нашу историю неразумно. Бри – актриса до мозга костей. Ради внимания она пойдёт на всё. В том числе растреплет, что со мной происходит. Мне бы не хотелось, чтобы от неё об этом узнали друзья-актёры, и пока я не пойму, что происходит, никто – я говорю серьёзно – никто не должен знать.

– Позвони мне после парада, ладно?

Бри падает духом.

– Ты не подождёшь?

– Извини.

Я её обнимаю, но она стоит неподвижно.

– Как говорит Эм, я не в лучшей форме.

Она кивает и уходит. Когда я думаю, что уже вне подозрений, она оглядывается.

– Знаешь, я ведь не дура. И чувствую, когда от меня хотят отделаться.

Она вытирает глаза рукавом и исчезает в толпе.

Я опускаю плечи. Я ведь могу положиться только на друзей, а одного из них я прямо сейчас обидела. Я словно попала в водоворот, и, что бы ни сделала, меня непременно затянет под воду.

– Не рви на себе волосы, – успокаивает Эмми.

– Легко сказать! Не на тебя она будет обижаться всю жизнь.

Я соплю и вытираю выступившие в уголках глаз слёзы. Не день, а полный отстой.

– Имеет право, – замечает Джошуа и поднимает руки. – Не кричи на меня. Я только хочу сказать, пусть сердится, это нормально. Ты поступила правильно. Меньше знаешь, крепче спишь. Так для неё же безопаснее.

Последняя фраза меня настораживает.

– Безопаснее? Думаешь, нам что-то грозит?

С трудом сглотнув,