Ричард переключил передачу.

– Ну, отчасти на меня нашло гениальное вдохновение, а отчасти я подумал, что так будет меньше возни по ночам с этим чертовым павлином. – Он глянул на свой сильно забинтованный левый указательный палец, единственную часть рук, которая не сжимала руль.

– Надо же как тебя озарило, Ричард. Думаю, у тебя настоящий талант к такого рода вещам.

Он тайком бросил взгляд на Валери, чтобы убедиться, что она не шутит, и, разумеется, она не шутила.

– Ну, я просто подумал, что так мы доберемся до самой сути производства этого фильма. – Ричарду начинал нравиться этот крошечный обман. – Главное в пресс-секретаре – не то, что он или она говорит журналистам. Главное – то, чего он или она не говорит. Вот что нас интересует.

– И ты полагаешь, что тебе все это расскажут?

Ричард думал об этом, и очевидным ответом было «нет».

– Не знаю, я же еще не начал. Хотя должен сказать, что продюсер, точнее, продюсер Фридман – на самом деле довольно открытый, даже неосмотрительный.

– Правда? – При мысли о слабом звене в этой цепи у Валери заблестели глаза.

– Да. А еще он любит выпить, предпочитает первоклассный коньяк. Сказал, что эта лента – его последний шанс. Нужно ее не только закончить, но и сделать хитом.

– Чтобы поднять денег?

– Да, отчасти. В кинобизнесе необязательно выигрывать награды, чтобы получить прибыль. Если фильм достойный.

– И что ты пока думаешь об этом фильме, «Господин слуга»? Достойный ли?

Ричард на секунду задумался.

– Честно говоря, – начал он, – принимая во внимание возражения Аморетт Артур, им нужно заработать. И заработать очень много.

Валери тоже задумалась.

– Я ничего не смыслю в кинобизнесе. Мне кажется, что бедняжке Лионель тоже все это совсем не нравится. – Она прикусила нижнюю губу, сосредоточенно размышляя. – Могут ли они поднять шумиху вокруг смерти месье Корбо? Или преследователя Лионель?

Ричард осторожно повел машину по кольцевой развязке, ведущей в Валансе, постоянно опасаясь, что они перевернутся. На центральном острове стоял памятник основанию УСО во время Второй мировой войны, Управления специальных операций, предшественника САС, Специальной авиационной службы, о которой Ричард мало что знал, кроме того, что с ней связаны Дэвид Нивен и Ян Флеминг. Однако Валери задала интересный вопрос.

– Думаю, вокруг съемок уже и так много шума из-за случившегося с Лионель и переезда из Парижа. Вот и всё. А насчет месье Корбо – вряд ли. Пресс-конференция эта будет совсем скромной: объявят, что посвятят ему фильм и так далее, упомянут в титрах, но не более. – Ричард говорил как настоящий эксперт. – Подозреваю, соберутся всего несколько местных журналистов. – Он притормозил на «зебре». – Какой все-таки печальный конец после такой жизни.

Перед их машиной через дорогу переходил военный духовой оркестр со сверкающими инструментами, готовый вновь собраться на другой стороне, у военного мемориала.

Ричард медленно перевел взгляд влево, и сердце ухнуло в пятки. На пятачке земли перед кенотафом собралось около двух сотен человек. Некоторые были явно местными, но большинство – нет. Тут и там виднелись мундиры высокопоставленных военных и, что еще хуже, телевизионные прожекторы, операторские платформы, репортеры уже вещали на камеру, снимая репортажи для национальной и международной прессы. Чтобы подчеркнуть всю серьезность мероприятия, на обычно пустых флагштоках развевались французский триколор, флаг Евросоюза и прочие геральдические излишества. Ричард прекрасно понимал, что это значит: если в сельской местности Франции вывешивают флаг, то непременно будет целое событие. Состоится крупная пресс-конференция, за организацию которой якобы отвечает он, Ричард Эйнсворт, или, точнее, – в нынешних условиях – доктор Ричард Эйнсворт. Он принял решение, вдавил педаль газа и заставил «ситроен-дё-шево» с визгом пролететь мимо сборища. Ричарду нужно было время, чтобы подумать.

– Что ты делаешь? – с досадой поинтересовалась Валери.

– Э-э-э, паркуюсь с другой стороны замка. Так будет легче уехать.

– Куда уехать? – спросила девушка вполне резонно.

– Куда, черт возьми, угодно, – буркнул Ричард себе под нос, стараясь заставить машину с ревом промчаться к замку, который величественно возвышался в конце дороги.

Он понимал, что деваться ему некуда.

– Ричард, куда мы едем? Пресс-конференция вон там, сзади.

– Я не буду там парковаться. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня в этой машине.

– Я думала, она тебе нравится.

– Я обожаю эту машину. Но на ней сбоку написано: «Гостевой дом Les Vignes», а я хочу выглядеть как профессиональный сотрудник пресс-службы, который знает, что делает, а не как облажавшийся неудачник, который вынужден принимать постояльцев.

Что было правдой лишь отчасти. Ничто не могло бы доставить Ричарду большего удовольствия, чем развернуть машину, с гордостью продемонстрировать рекламную наклейку мировым СМИ, а потом вернуться к своей вышедшей в тираж жизни и наслаждаться ею с выводком кур. Тем не менее его фраза задела Валери.

– Так ты себя считаешь неудачником, вышедшим в тираж?

Ричард припарковался рядом с замком, заглушил двигатель и серьезно посмотрел Валери в глаза.

– В тираж – я? Нет! – рассмеялся Ричард. – Мадам д’Орсе, для этого надо было представлять ценность изначально! – Он приоткрыл дверь. – Ну что, за работу?

Ричард выбрался из машины, на мгновение оставив Валери сидеть в одиночестве и глубокой задумчивости. Затем, кажется приняв решение, девушка последовала за Ричардом, который целеустремленно направился к кенотафу.

– Жаль, галстук не надел, – сказал он, замедляя шаг, когда они переходили дорогу. – Ну, выглядел бы более почтительно. Ты вот при галстуке, а я – нет.

И действительно. Валери по-прежнему радела за твидовые костюмы, но сменила водолазку на элегантную белую блузку с черным галстуком.

– Возьми мой, – как ни в чем не бывало предложила Валери.

– А ты что вместо него наденешь?

– У меня есть брошь. Давай.

Она сняла галстук, но не отдала его. Вместо этого остановила Ричарда и повернулась к нему лицом. Протянув руки, Валери подняла его воротник, быстро завязала идеальный виндзорский узел и вернула воротник на место.

– Мы хорошая команда, Ричард.

Валери взглянула на него с самым серьезным выражением лица, а затем они продолжили путь в молчании, она – с привычной уверенностью, а он – с непривычной уверенностью, столь редким для него ощущением.

– Красивая брошь, – заметил Ричард.

На самом деле она была самой обычной: открытая книга и несколько римских цифр, но Ричард ощутил необходимость что-то сказать, чтобы изобразить спокойствие.

– Да, это был подарок.

Там их встретил Фридман, с тревогой поглядывавший на часы.

– А, Ричард! Уже думал, вы не приедете. Здравствуйте, мадам, – добавил продюсер, нервно улыбаясь Валери.

– Зовите меня Валери, – беззаботно отозвалась она.

Фридман снова заговорил с Ричардом, но так и не сумел отвести глаза от девушки, изучая ее с головы до ног и обратно цепким продюсерским взором.

– Окей, – продолжил он, по-прежнему не глядя на Ричарда, хотя Валери не обращала на Фридмана никакого внимания и изучала развернувшееся вокруг зрелище. – Окей, я