Шрифт:
Закладка:
– Остановка, короткая, всем экипажам. Ждем пехоту! По моему приказу по мосткам преодолеваем преграду за «семеркой»!
Парень выдернул ТПУ, откинул люк и выглянул из башни. Внизу под гусеницами между земляными берегами ложилось одно бревно за другим. Часть штрафников уже были на другом конце рва, укладывали концы самодельного мостика покрепче на край глубокой ловушки. Солдаты торопились, взводные и ротный подгоняли, поправляли неровно уложенные концы бревен.
Соколов достал бинокль, осмотрел свои позиции. Позади поле, усыпанное искалеченными телами бойцов, стонут раненые, по бокам настороженно замерли машины «020» и «003» в ожидании переправы через ров. Вдоль огромной канавы тянется дымовая завеса, сквозь которую чиркают пули. Немцы стреляют без остановки, вслепую, лишь бы остановить стремительное шествие его боевой группы.
– Готово! – раздался снизу сиплый крик Завьялова. Он стоял на дне высоченного рва и рассматривал готовый помост снизу, концы бревен его бойцы даже успели углубить в почву для надежности.
Резкий порыв ветра разодрал стену из дыма, и Алексею в окулярах стали видны темные фигурки фашистов, они крутили и наводили ствол минометной батареи, и вот уже дернулся от выстрела ствол орудия. Картинка была так близко, что Соколову показалось, будто он услышал, как лязгнул затвор орудия.
Он нагнулся и закричал прямо внутрь танка:
– Правее сто! Прицельный огонь, осколочно-фугасным! Наводчик! Бабенко, снаряд, влево!
Но уже было поздно. С пронзительным визгом снаряд, выпущенный из пушки, пролетел над стволом пушки, высек сильным ударом сноп искр и ушел в сторону огненным шаром.
– Ложись! – успел крикнуть взводный, сами солдаты уже при вое выстрела горохом посыпались в противотанковый ров, спасаясь от осколков и ударной волны.
От выстрела танк дернулся, накренился вперед и надавил гусеницами на тонкие бревна. Экипажи остальных «тридцатьчетверок» замерли в ожидании приказа: «Вперед, малый ход». Переправа через ров готова, надо торопиться, чтобы за командирским танком проскочили другие бронированные машины. Пехота успела перекинуть за пару десятков секунд, что горят шашки, три плота. От порывов ветра дым окончательно разлетелся серыми клочками, и противнику стало видно линию танков. Алексей не отрывал бинокль от глаз, выдохнул – на высоте противника взвилась вверх черная копоть, на месте укрепления теперь яма, а орудие завернулось в металлическую рваную дугу. Он нырнул в танк, на ходу втыкая разъем ТПУ, и выкрикнул в эфир:
– Рота, вперед! В атаку! Огонь по целям!
Через несколько минут колонна была на другой стороне рва и готова дальше двигаться на немецкие окопы. Как раз вовремя. Видимо, к немцам пришло подкрепление или они очнулись от шока после разгрома наблюдательного пункта. Но затарахтел пулемет, тут же взвизгнула в воздухе мина. Атака возобновилась.
Теперь «тридцатьчетверки» были уже совсем близко к окопу немцев, можно выбрать цель, навести орудие и продырявить дзот или разнести выстрелами деревянные накаты над траншеями. Противник, конечно, может попасть в бойницы, ранить тех, кто внутри танка, или пробить броню из противотанкового ружья с такого малого расстояния. Но при виде танков с красными звездами на бортах фашисты боялись высунуть голову из окопа.
– Всем экипажам осколочными прямой наводкой огонь на подавление!
Бочкин и Логунов, обдирая пальцы, бросились выполнять приказ. Коля вгонял один снаряд за другим в казенник пушки, Василий Иванович наводил ствол и жал на педаль пуска. Им вторили пушки всей роты, изрыгая огонь из дул в сторону противника. Взлетали вверх куски земли, остатки дзотов, немецкие солдаты в спешке принялись выскакивать из траншеи, чтобы бежать прочь от русских, которые шли и шли без остановки на врага. Раздались крики, и перед траншеей вытянулась редкая цепь из автоматчиков. Между ними метался офицер в серой шинели, выкрикивая приказы. Еще выстрел, еще! С грохотом вылетают сотни раскаленных осколков, прошивают все встречающееся на их пути. Т-34, мощные и быстрые, лупят без остановки. И вот уже бронированной огнедышащей стеной нависают над земляным валом траншеи. Цепь из автоматчиков с погонами армии Германии развалилась, их тела лежат, пробитые осколками, трепыхаются в предсмертных судорогах.
Передний край окопов немцев превратился в грязную кашу, деревянные накатки из бревен разлетались в щепки, земляной вал от каждого выстрела терял свою форму, заполняясь черными пробоинами, разваливаясь в неровные кучи. Внутри солдаты и офицеры вермахта перестали растерянно бросаться от одной амбразуры к другой, теперь они пытались бежать. Русские танки шли слаженно, без остановки, словно не боялись огня или выстрелов. Как будто совершали прогулку по полю, а не сражались.
Николай Бочкин, сжав зубы, хрипел от сизой мглы пороховых газов внутри танка, но с ненавистью вбивал один снаряд за другим в пушку, не чувствуя боли в разодранных острыми краями гильз пальцах. На, получай, получай, чертов немец! За невесту Руслана! За разлуку с мамой! За убитых солдат!
Танки уже почти вплотную подошли, карабкаются по земляной стене. Ответные выстрелы противника из пулеметов, ружей, минометов стихли. Немецкие солдаты в растерянности разбегались кто куда, раненые фашисты стонали в окопах, многие замерли в ужасе прямо у орудий или не решались поднять голову из засыпанных землей воронок.
– В атаку! Вперед! – позади разрезал тишину от затихшего танкового огня хриплый голос Завьялова.
В ответ ему громыхнуло «ура» хриплыми, высокими, низкими голосами. Штрафники уже карабкались вверх по раскуроченному земляному валу. В ответ неслись одиночные выстрелы от самых упрямых служак вермахта, но как только падал один солдат, за ним с винтовкой наперевес через край траншеи шел второй.
Танк Соколова вздрогнул, подпрыгнул на присыпанном землей переломанном выстрелом орудии, проехал прямо по верху узкой земляной щели окопа и оказался уже по ту сторону рва. Сзади раздавались стоны и крики немцев. Соколов поплотнее прижал ларингофон:
– Всем экипажам, тише ход, короткая! Это «семерка», повторяю, после окопа немцев короткая! – Он сдвинул шлемофон и крикнул внутрь танка: – Омаев, связаться с командованием, доложить о взятии плацдарма.
Он откинул люк, вылез с биноклем – осмотреть территорию дальше до самого горизонта. Рубеж взят, что впереди?
Они дошли до самого конца плоской холмистой открытой площадки на крутом правом берегу Днепра, что немцы выбрали в качестве плацдарма. Каждый метр берега был изрыт глубокими окопами, соединяющимися с каждым дзотом и дотом. Настоящий земляной город, который они взяли короткой и решительной атакой.
Головы в сторону окопов, откуда неслись крики людей, командир отделения не поворачивал. Слышал лейтенант разные рассказы о зверствах солдат штрафной роты при взятии в плен немцев, как жестоко они расправляются с теми,
