Шрифт:
Закладка:
«Черные ризы не спасут нас, если живем худо, — записано в тетрадях о. Павла, — и белая одежда не погубит, если творим волю Божию».
Воспитанник о. Павла горячо мечтал принять, как батюшка, священство и монашество. Но отец Павел не благословил. Сказал только:
— Ручками на жизнь заработаешь. У тебя ручки золотые.
И как получилось: приехали они с батюшкой в Троице-Сергиеву Лавру, и отец Павел познакомил его с замечательным резчиком, который учился в Лавре в семинарии, тот и научил батюшкиного сына резьбе по дереву. На обратном пути батюшка говорит:
— Ну, я всё для тебя сделал.
«Я думаю: «Что хоть сделал-то?» — вспоминает батюшкин воспитанник. — И только с годами понял, что с этого пошла резьба моя».
«Ручками на жизнь заработаешь…» В доме Груздевых мне дали послушать кассету с воспоминаниями племянника блаженной Пелагеюшки Рязанской. Она также не дала благословения своему племяннику на принятие священного сана, сказав, что в наше время очень трудно сохранить священнические обеты. А ведь с людей духовного сана и спрос больше, чем с мирян.
«Господь преимущественно назирает за поведением архиереев и священников, за их деятельностью просветительскою, священнодейственною, пастырскою, — писал в 1907 году св. Иоанн Кронштадтский. — Нынешний страшный упадок веры и нравов весьма много зависит от холодности к своим паствам многих иерархов и вообще священнического чина».
Эти процессы внутри Церкви начались давно, и в XIX веке великие святители с болью писали об охлаждении духа христианского, духа любви.
«И вот вы видите, что и у нас… распространяется взаимная холодность, иссякает братская любовь… всюду проходит разделение… Господи! — скорбел святитель Феофан Затворник. — Это ли ученики Твои, которым сказал Ты: «О сем увидят, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою!»
«Пойми время, — читаем в письмах святителя Игнатия Брянчанинова. — Не жди благоустройства в общем церковном составе, а будь доволен тем, что предоставлено, в частности, спасаться людям, желающим спастись».
И еще писал святитель Игнатий: «Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам, и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы по возможности избегнуть влияния его».
«Тогда, хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но всё это — одна видимость, внутри же отступление истинное», — пророчествовал св. Феофан Затворник.
И архимандрит Павел прозорливо видел эту истинную внутреннюю жизнь — и отдельного человека, и общества в целом.
«Один мой знакомый из Москвы очень хотел стать священником, постоянно приезжал ко мне, помогал при церкви, — вспоминает духовный сын о. Павла, настоятель сельского прихода. — Спрашиваю батюшку об этом парне.
— Не выйдет, — отвечает он. — Не пойдет в священники.
Думаю, может, ошибся? Он этого парня никогда не видел. Говорю через месяц, два, потом через год.
— Не пойдет! — и все.
— А почему?
— Кончит, как Иуда, — отвечает батюшка.
И сейчас есть все основания думать, что он был прав».
«Можно и в монастыре быть грешником, — записано в тетрадях о. Павла, — можно уединиться в пустыню и не получить спасения, но можно жить в обществе среди людей и исполнять обязанности своего звания, быть благочестивым человеком и наследовать вечное спасение».
Поэтому отец Павел не разделял людей на «церковных» и «нецерковных», всех принимал, всех согревал отеческой любовью.
«Не строй церковь, пристрой сироту, — читаем в тетрадях о. Павла. — Из-за сирот и солнце сияет». И речь здесь не только о сиротстве «без отца-матери», но еще и о духовном сиротстве:
«Ныне время, когда иссякли благодатные руководители подлинно духовной жизни» (Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), 1991 год).
Одного московского священника отец Павел звал по-гречески «Аксиос» (фамилия его созвучна с этим словом), что в переводе означает «истинно». Этот священник окормлял брошенных духовных чад. Когда мне об этом рассказали, я даже не поняла сначала, как это — брошенных?
«Ну бывает, человек заболел или с работы его уволили, — объясняет мне батюшкин духовный сын, священник. — До этого он в церкви или где-то там в монастыре был нужный человек, его принимали как духовное чадо. А оказался без денег, здоровья нет — и до свидания! Вот этот «Аксиос» (как называл его о. Павел и повторял при этом: «Аксиос — это истинно!») и принимал таких брошенных чад, чтобы не остались без духовного окормления».
«В Церкви — как в миру», — много раз слышала я от разных людей. В Верхне-Никульском напомнили мне такую историю из жизни оптинских старцев. Преподобный Амвросий Оптинский, когда приехал к нему царь, сказал:
— Государь, на тебе лежит ответственность воспитывать народ.
— А как же Церковь? — возразил Государь.
— Церковь из мира, — ответил старец. — Как в миру, так и в Церкви. Желая узнать, что думает преподобный Амвросий о будущем, царь спросил его:
— Как миряне будут жить?
— Как скоты, — ответил Амвросий.
— А монахи?
— Как миряне.
Кажется, наше время вполне исполнило пророчество преподобного оптинского старца Амвросия.
«Мы ведь все из мира, — признался один священник. — И все мирские пороки несем с собой в церковь. Да еще искушения у алтаря начинаются».
«Воры не идут туда, где солома и мякина, а туда, где золото и драгоценные камни», — записано в тетрадях о. Павла.
Так и в духовной жизни — где более святость и благодать, там жди особо яростных нападений бесовских.
