– Хмф, – буркнул Бернард. Он заметно обмяк и медленно, тяжело дышал, привалившись к перилам, чтобы удержаться на ногах. – Видно… Пентиус Плювус… не ошибся.

– Э?.. – завороженно уставившись на гиганта, спросил Эрен.

Бернард опустился на скамью у наружной стены башни.

– Пентиус говорил, что взрыв внутри тела совсем не то что в воздухе. Разносит куда как больше. Вроде как один из наших огненных шариков унесла дурная ворона, и парень хотел сбить ее из пращи. Те шарики, что мы тогда применяли, взорвись такой рядом с ней, только перышки бы подпалил. А когда он взорвался в клюве, перья и ошметки мяса разбросало на двести ярдов.

– Понимаю, – кивнул Эрен. – Довольно… тошнотворно.

Ворд испустил новый предсмертный крик, зашатался как пьяный.

– Стрелой из этого лука можно насквозь прошить бычью тушу, – сообщил Бернард. – На живых я, понятно, не пробовал. Жалко.

– Мм, – невнятно согласился Эрен.

Гигант замотал головой. От нее широкими мерзкими дугами разлетались брызги.

– Вот я и прострелил ему нёбо, – продолжал Бернард. – Думаю, стрела вошла фута на три-четыре. Добралась до мозга. А там… – Бернард широко развел руками и откинулся, молча наблюдая за зверем.

Тот медленно кренился набок и наконец завалился. Так валится не животное, а дерево – много стволов разом. Земля под ним содрогнулась, десятки камней сорвались с обрыва, разбившись среди городских построек. Вокруг упавшего взметнулись земля и грязь. Гигант испустил медленный задыхающийся крик, его душераздирающий вой постепенно стихал и совсем замолк.

Эран обратил потрясенный взгляд к Бернарду.

– Это любой бы мог, – устало сказал Бернард.

В городе раздавались ликующие крики, слабые в сравнении с ревом, такие же слышались с позиций резерва у них за спиной.

Граф Кальдеронский закрыл глаза, бессильно привалился к стене, поморщился, шевельнув плечом.

– Мишень, во́роны ее побери, немаленькая. – Он приоткрыл один глаз, взглянул на второго гиганта. – Ну вот. Будь у меня еще одна такая стрела. И такой же шарик. И ночь, чтобы отоспаться… – Он покачал головой. – Мы все жутко вымотались. Не понимаю, как Церерус еще держится.

Эрен, присев рядом с ним, нахмурился, глядя на второго гиганта:

– Граф? С этим что будем делать?

– Ну а что вы предлагаете, дон Эрен? – философски вопросил граф. – Мои оружейники обещали изготовить вторую такую стрелу только послезавтра. Можно бы послать легион, но его просто растопчут. Наши рыцари и граждане, кто на стене, отбивают рой, остальные уже на утесе…

Он широкой ладонью пригладил короткие волосы:

– Болотом, как в прошлый раз, их не возьмешь: этот обрыв – сплошной камень, а игрушки, способные обрушить сам утес, убьют и нас всех вместе с беженцами. Таких стрел у меня больше нет, огненных камней тоже, и сил натянуть этот лук не осталось. Я, видно, что-то себе надорвал. Спина горит. – Он поморщился. – Так что будем надеяться, консул Цереры с гражданами измотают его раньше, чем он сюда доберется, и еще придется просить Дорогу с его гаргантской конницей встать у последней черты, а это значит прикончить их всех без особого проку.

– Но нельзя же просто так сидеть! – возмутился Эрен.

– Нельзя? – переспросил Бернард. – У нас ничего в запасе не осталось, дон Эрен. Ничего. Все зависит от старика Цереруса и остальных, кто там на утесе. Если зверюга доберется сюда, войне конец. Вот так просто.

Оба помолчали. Крики, грохот сражения, далекие разрывы огненных шаров бесполезно взрывающихся вокруг гиганта, сплетались в воздухе.

– Бывает так, сынок, – сказал граф Кальдеронский, – что приходится признать: твоя судьба теперь не в твоих руках.

– Что же делать? – тихо спросил Эрен.

– Ждать, – ответил Бернард, – и смотреть.

* * *

Госпожа Ария Пласида отшатнулась от ворвавшегося в улей ворда; Исане пришлось откатиться в сторону, чтобы не попасть ей под ноги. Воины-богомолы, свалившись в отверстие потолка, растерянно заметались короткими стремительными рывками.

Ария, вскрикнув, налетела на стену. Исана встревоженно взглянула на нее. Яд и ранения до предела истощили ее организм. Исана залечила сломанную кость, а Благословение Ночи отвратило действие яда, но у женщины попросту кончились силы.

– Н-не могу, – выдохнула она, мотнув головой. – Последнее заклинание земли… не могу.

Исана обратила взгляд на Амару, которой пришлось еще хуже, чем Арии. Курсорской выдержки только и хватило, чтобы приподняться на локте.

А значит…

– Эти мои, – выдохнула Исана. И попробовала подыскать слова для выражения чувств, сопровождавших последнюю мысль. – Ох, кровавые во́роны!..

А потом она, собравшись с духом, дотянулась до пояса Арии и вынула из ножен ее узкий клинок для поединков. И, повернувшись лицом к шести воинам ворда, несколько раз подбросила рукоять на ладони, испытывая вес и баланс. А потом протянула левую руку к пруду и прищурилась. Вода вдруг взметнулась из пруда и собралась у нее на левой руке. На несколько горячечных мгновений Исана сосредоточилась, придавая воде форму диска с ладонь толщиной и опирая его на левое предплечье. Диск дрогнул, стал раскручиваться, разгоняя течение, все быстрей, быстрей…

Вращение диска оттягивало ей спину, но Исане удалось сделать несколько шагов, встав между вордом и выжившими людьми с мечом и водяным щитом в руках.

Один из богомолов заметил ее и рванулся, шипя как выкипающий чайник. Исана успела увидеть взметнувшийся над головой серп и вскинула руку с водяным щитом.

Острое как бритва оружие легко вошло в воду – и круговое течение отбросило его влево с такой силой, что вслед за клешней мотнуло и самого богомола. Исана сверху вниз махнула узким и длинным клинком. Острая сталь оставила на лапе богомола рану длиной более фута. Ворд резко присвистнул, отшатнулся.

Еще трое таких же повернули к Исане голову и засеменили к ней. Щита не хватило бы заслониться от всех клешней разом, но она выбрала того, что справа, и шагнула в его сторону, выиграв долю секунды, когда выбранный должен был атаковать, а двое других не успевали. И снова подставила вращающийся диск, и снова вооруженная лапа богомола рванулась влево, потянув воина за собой. Тот врезался в соплеменников, сбив их с шага, так что Исана успела нанести еще два удара, причинив две явно болезненные, но далеко не смертельные раны.

Волоча ноги, она снова встала между вордом и ранеными. Дыхание срывалось, все тело дрожало от мучительного страха. В этом деле она не сильна. Где же Арарис?

Еще дважды она отбивала броски одиночных богомолов, но при последней попытке чуть не выронила меч, так сильно дрожали руки.

Твари шипели, пересвистывались и вдруг возбужденно задергались в такт.