Тон этих пресс-релизов о «русском купидоне, целящемся из лука», типично игривый, например, когда «маленький большевик сразил доктора Патрика Кеннеди». Но не каждая история ухаживания и брака АРА подходила под эту формулу — например, история Уильяма Дж. Кейси из Утики, штат Нью-Йорк. Кейси служил в Симферополе в Крыму, где влюбился в русскую из персонала АРА, вдову по имени Елизавета Войкина, которая была бывшей аристократкой из Петрограда. Последовало предложение руки и сердца, которое было принято. До сих пор ничего необычного не происходило, пока в штаб-квартиру АРА в Москве не поступило анонимное письмо русским шрифтом, датированное 26 марта 1923 года, написанное, по самоназванию, представителем «страждущей российской интеллигенции».

Автор утверждал, что дама, о которой идет речь, на самом деле не была вдовой: что ее муж, бывший полковник генерального штаба, находился за границей, будучи вынужден покинуть страну двумя годами ранее. В другом месте и в другое время эта информация, возможно, доставила бы определенные неприятности помолвленной паре, но в России 1922 года она вряд ли вызвала бы удивление. Автор знал об этом и поэтому выдвинул другие возражения, переведенные кем-то в штаб-квартире АРА:

Случай очень неприличный. Мистеру Кейси 23-24 года, миссис Войкиной 36 лет. Эта разница в возрасте (мадам могла быть его матерью) показывает, что они оба сумасшедшие. Не говоря о том, что они говорят на разных языках и исповедуют разные религии (мистер Кейси не знает русского, а мадам знает только русский), вы должны отметить, что у мадам есть муж и ребенок.

Этот «ложный роман», это «преступление против законов морали... может закончиться кровью в Америке». Что еще хуже, муж может вернуться в Россию и «поднять скандал» в АРА. Анонимный автор попросил АРА «Поторопиться с защитой репутации американцев как джентльменов и благотворителей» и закончил просьбой перевести Кейси из Симферополя.

Вскоре после этого штаб-квартира АРА в Москве получила еще одно подобное письмо — на этот раз подписанное матерью будущей невесты Марией Дурневой — с протестом против «этого унизительного и преступного брака», настаивая на том, что «Любовь между лицами двадцати трех и тридцати шести лет не может иметь ничего, кроме низменной цели», и умоляя АРА предотвратить эту «катастрофу».

Сирил Куинн прочитал эти пророчества судьбы и передал их в Симферополь окружному инспектору Эдди Фоксу, бывшему симбирскому джазмену, ныне исполняющему рэгтайм на берегах Черного моря. Куинн сказал Фоксу, что, хотя анонимные письма в АРА обычно отправляются в корзину для мусора, если ситуация с Кейси была такой, какой казалась, «кто-то должен вмешаться».

На самом деле у Куинн уже была некоторая практика консультирования АРА lovestruck, и не только в Москве. Окружной надзиратель в Одессе Гарри Харрис написал ему в январе 1923 года, спрашивая, должен ли он жениться на «замечательной маленькой русской леди», в которую он влюбился. В своем ответе Куинн напомнил Харрису, что его будущей невесте будет очень трудно приспособиться к жизни в Америке. «Существует так много факторов, препятствующих удачным бракам, что привлечение дополнительных — это вызов Провидению». Куинн скептически отнесся к предложению АРА о браке: «Я не могу отделаться от ощущения, что эпидемия браков в АРА была в значительной степени вопросом близости и психологического момента, и я не уверен, что это фундаментально обоснованная основа». Куинн вел себя вполне разумно, но, тем не менее, Гарри Харрис покинул Советскую Россию женатым человеком.

Тем временем, вернувшись в Крым, Фокс признался Куинну, что пытался отговорить Кейси от того, что он, Фокс, считал мезальянсом, «несмотря на то, что я ступал на опасную почву, раздавая советы влюбленным». Любопытно, что Фокс никогда не упоминает отсутствующего первого мужа, живого или умершего. Возможно, Кейси убедил его, что миссис Войкина на самом деле вдова. В письме Фоксу, защищающем свои действия, Кейси заявил, что «леди, о которой идет речь, вполне свободна выйти замуж», что на самом деле не решает вопроса.

Фокс был обеспокоен тем, что Войкина не была «хорошей парой» Кейси, которого он считал «чертовски хорошим парнем». В конце концов, она была старше Кейси на десять лет, у нее был четырехлетний сын, и у нее было слабое здоровье в результате всех трудностей, которые ей пришлось пережить. «Мне бы не хотелось видеть, как он делает что-то, о чем он может потом пожалеть. Лично я думаю, что это скорее проявление симпатии к Кейси, чем настоящей любви, и после нескольких дней в Париже он начал бы осознавать свою ошибку».

Фокс попросил Куинна дать Кейси «небольшой отеческий совет», и Куинн согласился отправить ему записку, но нет никаких доказательств того, что он когда-либо делал это. Скорее, дело было закрыто, когда Войкина однажды прибыла в офис Куинн с письменным заявлением от своей матери, признающейся в попытке помешать браку, чтобы удержать дочь в России. Войкина попросила Куинна прислать официальное письмо от АРА, в котором говорилось, что организация не возражает против женитьбы Кейси на ней, но Куинн отказался, сказав ей, что это неофициальный вопрос.

Кейси, со своей стороны, заверил своих начальников, что у него нет намерения «каким-либо образом оскорблять русскую интеллигенцию».

Пока что это добрачные маневры. Свадебные церемонии спасателей почти всегда проходили без сучка и задоринки, хотя были неизбежные особенности. Обычно, например, требовался дополнительный участник: в описаниях нескольких свадеб в АРА отмечается присутствие переводчика, который помогал жениху и невесте произносить брачные обеты.

Среди наиболее подробных из этих отчетов — описание Чайлдса, напечатанное в «Отчете русского подразделения» под заголовком «Как жениться на русской», самой первой свадьбы АРА, Джона Норриса из Казани и миссис Панкратовой, его учительницы русского языка. Говорят, что Норрис был первым американцем по происхождению, заключившим брак с русской женщиной по законам советского правительства. Церемония — то есть первая из них — состоялась в русской православной церкви Казани, в которую собралось более тысячи человек, чтобы стать свидетелями «необычного зрелища».

Единственный неловкий момент произошел, когда вошел жених, от которого разило бензином. Говорят, что он выпил полбутылки бензина непосредственно перед отъездом в церковь, топливо по ошибке попало в рот из емкости, используемой для минеральной воды — «по крайней мере, таково объяснение, которое он дал, столкнувшись лицом к лицу с взволнованной невестой». Похоже, что Норрис выпил смесь керосина и водки, которую некоторые американцы назвали «коктейлем к-в». Если это так, то в данном конкретном случае смесь, по-видимому, отдавала предпочтение керосину. «По словам друзей Норриса, бензин, должно быть, содержал элементы для укрепления мужества, поскольку, несмотря на несовершенство языка, на котором проводилась церемония, больше не было никаких заминок,