Если мы придерживаемся традиционного подхода, то разумно читать их линейно и иерархически[1280]. Культурная основа печатного издания делала необходимой иерархию чтений, не потому, что это требовалось явным образом, а скорее из-за физических ограничений. Разные рукописи стали рассматриваться именно как варианты, и если и существовало пространство для их рассмотрения за пределами того, что они могли привнести в выработку идеального текста, то это оставалось на усмотрение искушенного читателя. Такого рода ограничения ныне уже не считаются актуальными, а потому – каково может быть концептуальное и практическое пространство для дополнительного чтения рукописей в цифровой среде? Следует ли переосмыслить эти иерархии, и если да, то как? Если мы принимаем общий взгляд, то можем рассматривать все эти рукописи как части единого произведения в традиционном понимании, но теперь в процессе издания могут быть учтены и другие динамики текстового взаимодействия, что раньше было невозможно. Если мы стремимся учесть это, то каковы последствия для акта редактирования? Какая «История Испании» получается в результате? И каковы «правила игры» в принципе? Издание текста ориентируется на ряд известных научных принципов, которые развивались в течение длительного периода исследований. Могут ли они также применяться к цифровому изданию? И если нет, то какие принципы нам нужны? Аналогичным образом, в цифровых изданиях можно учесть опыт чтения, и я имею в виду как читателя издания, так и читателя-современника создания рукописи в ее историческом существовании. Следует ли учитывать это? Я говорю об этом вовсе не обязательно потому, что предполагаю ответ «да», а скорее потому, что вопросы такого рода могут и должны быть заданы. При печатном издании для них не было места, но в другой концептуальной рамке – в соответствии с указанием Эггерта о возможном – для них место есть. Но мы еще не разработали вопрос о том, каковы могут быть последствия применения этой концептуальной рамки. Примеры постановки этих вопросов многочисленны в текстовой, или имеющей отношение к труду, традиции «Истории Испании» (илл. 21а, 21b, 21с во вклейке).

Три изображения, выбранные из 27 возможных рукописей «Истории Испании», содержащих этот раздел, все представляют версию одной и той же главы, о чем я говорил выше. Быстрый просмотр показывает, что отметки на странице кажутся мало отличающимися от аналогичных в рукописи Е1. И с точки зрения печатного издания, на данном этапе они способны добавить к объекту исследований немногое. Но даже поверхностный взгляд на изображения показывает, что каждое из них имеет свою историю, что планировка и настройка текста каждого имеют свои особенности, и что в представлении издания как конструкции, построенной на архиве, каждое из них своим способом может способствовать более широкому пониманию труда, каковым является «История Испании». В этом смысле автор цифрового издания вынужден задаться вопросом, какой текст генерируется вместе с документом? Могут ли эти рукописи быть рассмотрены как что-то иное, по сравнению с имеющимся вариантом? И если да, то что это может быть?

Эти примеры обращения с вариантностью относительно непросты, потому что они относятся к разделу «Истории Испании», для которого у нас есть авторский, исходящий от Альфонсо Х образец, созданный в королевском скриптории. Но большинство средневековых рукописей не такие, как эти, как показали нам средства филологического исследования. Особенно заметен в этом отношении шестой раздел текста, идентифицированный Диего Каталаном и Инес Фернандес-Ордоньес, следующий за рассказом о правлении короля Бермудо III, для которого нет прямых доказательств, происходящих от скриптория Альфонсо Х.

Рис. 1. Диаграмма из работы Fernández Ordóñez 2000: 230

Здесь все сохранившиеся рукописи содержат косвенные свидетельства об «Истории Испании» Альфонсо Х. Действительно, современные исследования указывают на то, что, вероятно, завершенной «королевской» версии этого раздела никогда не существовало. Если в рассмотренных выше примерах вопрос состоял в том, можно ли рассматривать рукописные свидетельства как что-либо другое, кроме вариантов текста, то здесь вопрос в другом: ведь что можно сказать о вариации, если все существующие свидетельства являются вариантами? Конечно, это не недостаток издания, это и есть издание (илл. 22а, 22b во вклейке).

Вопрос заключается в том, как мы представляем себе эти рассказы о битве при Лас-Навас-де-Толоса, как «Историю Испании»? Мы можем думать о них как о вкладе в наше знание о многих вещах, как о свидетельствах многих вещей, но какова их взаимосвязь друг с другом и с трудом (сочинением), каковым является «История Испании», которая на тот момент не была завершена? И как могут цифровые издания использовать эти взаимосвязи в будущем? Это ключевой вопрос для нашей будущей издательской деятельности и вопрос, на который можно получить полезный ответ от Альфонсо Х. Это вопрос, связанный с более широким вопросом о знании и понимании и который говорит о возможном эпистемологическом сдвиге в характере издания и в нашем взаимодействии с текстовым наследием.

Визуализация трудов (сочинений), установление связей

Существуют различные способы, которыми эти три набора взаимосвязей (не говоря уже о других многочисленных возможностях «знания о») могут быть включены в цифровое издание труда (сочинения), то есть «Истории Испании». Ниже я предлагаю несколько способов создания такого издания. По иронии, в печатном тексте они могут быть отражены только двухмерно, поэтому читатель должен представить, что глубина экрана позволяет создать иллюзию альтернативных измерений. Эта умственная деятельность по созданию концептуальной многомерности из двумерного документа, конечно же, именно то, что делал средневековый или современный читатель. Эта ментальная деятельность также может быть представлена, по крайней мере, визуально через впечатление глубины экрана.

Один из способов представления различных связей между разными документами, которые я описал здесь, может быть следующим:

Рис. 2

На самом деле, это означает, что мы представляем смысловые отметки на странице, посредством режима транскрипций, интерпретированных для целей издания, и стремимся связать их каким-либо образом друг с другом, а также, возможно, с изображениями документа. Когда они представлены таким способом, места для иерархии интерпретаций не остается. Диаграмма позволяет осуществить некий платоновской идеальной формы труда (сочинения) применительно к маленькому разделу, где встречаются документы и соответствующие им тексты, но здесь мало издательской интерпретации природы отношений между элементами издания. Можно добавить любое количество дополнительных документов, но теоретическая позиция неясна, и на самом деле интерпретация не допускается. В каком-то смысле, это демонстрация наиболее значимого преимущества цифровой диспозиции – ее способности хранить и представлять данные. Таким образом, оно в целом отражает эггертовский архивный импульс, но его цифровой подход по Бедье, предполагающий подозрение к интерпретации за пределами представления свидетельства, не представляет