войны беспартийные группы польской интеллигенции начали агитировать в подпольной прессе за "единую и независимую Польшу". Действуя "над партиями", они организовывали нелегальные митинги, на которые привлекали членов левых партий и представителей профессий.71 Они сразу же поддержали всеобщую забастовку января 1905 года и продолжали поддерживать тесный контакт с рабочими. Весной 1905 года были созданы профессиональные союзы по образцу Союза союзов в России, которые стремились объединиться со своими российскими коллегами. В революционный год возникло множество культурных организаций, некоторые из которых просуществовали до 1914 года. Однако усилия по возвращению польского языка в общественную сферу не увенчались успехом. Во многом революция 1905 года в Польше стала продолжением и расширением националистического движения, зародившегося в 1863 году.

 

Южный Кавказ

Среди армянского населения пограничных районов Кавказа, инкорпорированных в состав Российской империи после войн с османами и иранцами в 1828 и 1877/8 годах, постепенно росло национальное самосознание. В отличие от польского случая, это происходило в условиях благосклонного императорского правления.72 Как это часто бывало в Российской империи, церковные школы стали колыбелью для первого поколения национальной интеллигенции. Правительство не только разрешило создание этих школ, но и создало централизованную религиозную власть в виде католикоса в Эчмиадзине, древнем монастыре армяно-григорианской церкви. Монастырь приобрел большое символическое значение, пережив столетия оккупации и преследований со стороны иранцев и османов; в 1827 году героическая оборона русского гарнизона отбила осаду, возглавляемую Аббасом Мирзой. Армянская церковь пользовалась особым покровительством в Российской империи благодаря своей древней родословной и тесной литургической связи с православием. Армянское торговое сообщество также процветало, особенно в Тиисе, где армяне составляли большинство населения и доминировали в муниципальном совете до 1900 года. Победа России в Русско-турецкой войне 1877/8 гг. дала огромный толчок армянскому националистическому движению. Добровольцы хлынули в русские армии в Восточной Анатолии. Они гордились тем, что ими командовали такие русско-армянские генералы, как М.Т. Лорис-Меликов, ставший министром внутренних дел и последним из великих имперских реформаторов при Александре II. Но они были разочарованы Берлинским конгрессом, на котором великие державы заставили Россию изменить положения Сан-Стефанского договора, касавшиеся не только Болгарии, но и Восточной Анатолии. Султан был освобожден от обязанности проводить реформы в армянских вилайетах, пока они находились под российской оккупацией. Это была формула, которая в очередной раз гарантировала бесконечную отсрочку выполнения османских обещаний.

Однако вплоть до 1880-х годов армяне все еще смотрели на православного царя как на гаранта их культурной жизни и защиту от исламских держав.

Россия также представляла для них потенциальный источник единения с соотечественниками, живущими по ту сторону османской границы. В 1881 году этот оптимистичный взгляд изменился с драматической внезапностью. Как и в других пограничных районах, убийство Александра II членами революционной партии "Народная воля" вызвало бурную реакцию против нерусских национальностей. Повсеместно в стране царило русскоязычие. Однако на Южном Кавказе она приняла любопытный оборот. С 1882 по 1890 год за русификацию отвечал князь А.М. Дондуков-Корсаков, глава гражданской администрации Кавказа и командующий Кавказским военным округом. Однако в этот же период он приобрел заслуженную репутацию просвещенного реформатора. Были ли русификаторская политика и реформы несовместимы?

Дондуков-Корсаков был старой кавказской рукой, военным героем походов против турок в 1855 и 1877 годах, служившим вместе с князем Черкасским одним из комиссаров русских оккупационных сил в Булгарии, которому было поручено организовать гражданское управление в новой стране. Его репутация как реформатора на Кавказе основывается на его программе введения новых правил для областного управления и упразднения военной администрации. Он также отвечал за стимулирование экономики, регулируя горнодобывающую промышленность и способствуя производству и продаже знаменитых кавказских минеральных вод. Однако в 1885 году при его правлении все армянские приходские школы было приказано закрыть и заменить их русскими школами. Последовало то, что можно назвать "русификаторской реформой".

Новая образовательная политика была спланирована одним из самых известных российских педагогов-администраторов Кириллом Петровичем Яновским. Сын небогатой украинской дворянской семьи, он быстро поднялся в ряды администраторов образования, несмотря на свою оппозицию консервативной политике министра просвещения, графа Дмитрия Толстого, поборника классического образования. Назначенный в 1878 году наместником Великим князем Михаилом Николаевичем попечителем (папечителем) Кавказского учебного округа, он в течение двадцати двух лет занимался реорганизацией кавказской системы образования. Под его руководством значительно увеличилось количество начальных и средних школ, учительских семинарий. Он создал широкую сеть профессиональных и сельскохозяйственных школ, специально направленных на улучшение местной экономики. Он спонсировал публикацию двадцати томов научных исследований по различным регионам Кавказа - от этнографических до лингвистических и археологических работ.

Реформаторы-русификаторы не всегда были удовлетворены готовностью населения к адаптации. К концу XIX века российские бюрократы обвинили армян в том, что они не справляются с возложенной на них ролью носителей христианских, цивилизованных ценностей в районах Южного Кавказа, все еще населенных кочевыми племенами. В 1899 году был принят закон, ограничивающий перераспределение государственных земель в пользу крестьян исконно русского происхождения. Это положило конец длительному процессу переселения армянских крестьян-переселенцев из Османской империи. Губернские администраторы просили колонизаторов, которые могли бы сыграть не только цивилизующую, но и государствообразующую роль, установив более тесные связи с центральными великорусскими губерниями.

То, что "русские" в Армении могут быть реформаторами, не должно вызывать удивления. Так было во многих приграничных районах со времен Екатерины Великой. Единое централизованное управление, секуляризация образования, государственное стимулирование экономики и продвижение общего языка, то есть русского, считались модернизационными методами. Но они также вызывали сопротивление тех, кто видел угрозу своему культурному наследию или был вырван из своих деревенских обществ и погружен в суровые условия ранней индустриализации. В Армении российская реформация, даже под видом реформ, столкнулась с уникальным препятствием. Находясь более тысячелетия на границах соперничающих империй, армяне лелеяли этнорелигиозное единство, отчасти историческое, отчасти мифическое, которое могло быть реализовано только путем упразднения военной границы, разделявшей их между Османской и Российской империями. Это помогает объяснить, почему армянское сопротивление имперскому правлению в обеих империях, стремившихся ассимилировать их, было глубоко привержено националистическим и социалистическим целям.

Социалистические идеи в форме популизма проникали в Армению, как и в Грузию, через посредство вернувшихся студентов, обучавшихся в российских и западных университетах. Некоторые из них были впечатлены убийством Александра II, организованным террористическим крылом русских популистов. В начале 1880-х годов небольшие группы молодых армянских популистов расцвели и так же быстро угасли. В Швейцарии, еще одном питомнике русских революционеров, другие армянские студенты образовывали небольшие отдельные группы. Националистические настроения также нашли благодатную почву среди студентов после побед России над турками в войне 1877/8 гг. и образования болгарского государства. В 1887 году, реагируя на эти перекрестные течения,