и ценности тех людей, которые его населяли. Поэтому соглашусь с рекомендацией В.М. Соловьева по поводу того, что в изучении пугачевского бунта главная задача «видится вовсе не в нагнетании страстей и обильном сдабривании академического текста душераздирающими сценами, фактами, примерами, а в историческом осмыслении величайшего трагизма мятежа» [16, с. 193.]. В противном случае историк под влиянием эмоций, вступает на очень «скользкий лед» подмены познавательного процесса морализаторскими поучениями.Список источников и литературы

1. Арсеньев А.В. Женщины пугачевского восстания. Приключения и судьба «женок», причастных к Пугачевскому бунту // Исторический вестник. 1884. Т. 16. № 6. С. 611–627.

2. Емельян Пугачев на следствии: Сб. док-тов и матер. М., 1997. 464 с.

3. Королев В.Н. Утопил ли Стенька Разин княжну? (Из истории казачьих нравов и обычаев) // Историко-культурные и природные исследования на территории РЭМЗ. 2004. Вып. 2 [Режим доступа: http://www.razdory-museum.ru/c_razin-6.html].

4. Лесин В.И. Мятежная Россия. М., 2000. 417 с.

5. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. М., 1983. Т. 1. Кн. 1. 738 с.

6. Мауль В.Я. Емельян Пугачев и его жены (к вопросу о гендерной проблематике русского бунта) // Клио. 2012. № 11. С. 99–102.

7. Мауль В.Я. Мифо-ритуальные символы и социокультурные смыслы казней в стане Е.И. Пугачева // Вестник Томского государственного университета. Бюлл. оперативной инф. № 40: Социокультурные аспекты изучения русского бунта. Томск, 2005. С. 108–159.

8. Мауль В.Я. Первый самозванец и «третий император»: pro et contra (к вопросу о возможности сравнительного анализа) // Мининские чтения. Нижний Новгород, 2012. С. 46–58.

9. Медик Х. Микроистория // Thesis. 1994. Вып. 4. С. 193–202.

10. Мордовцев Д.Л. Ванька Каин. Исторический очерк. СПб., 1876. 193 с.

11. Овчинников Р.В. О Елагиных и Харловых из пушкинской «Истории Пугачева» // Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1986. Т. 12. C. 351–356.

12. Овчинников Р.В. Над «пугачевскими» страницами Пушкина. М., 1981. 160 с.

13. Осада Оренбурга (Летопись Рычкова) // Пушкин А.С. История Пугачевского бунта. СПб., 1834. Ч. 2. С. 72–317.

14. Пушкин А.С. История Пугачевского бунта. СПб., 1834. Ч. 1. 120 c.

15. Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1903. Т. 1. 643 с.

16. Соловьев В.М. [рецензия]: Овчинников Р.В. Следствие и суд над Е.И. Пугачевым и его сподвижниками (Источниковедческое исследование) // Отечественная история. 1998. № 1. С. 190–193.

17. Фирсов Н.Н. Пугачевщина: опыт социолого-психологической характеристики. СПб.; М., 1907. 185 с.

18. Цветаева М.И. Пушкин и Пугачев // Русский бунт. М., 2007. С. 217–254.

Алексей Павлович Синелобов

доцент Московского педагогического государственного университета, кандидат исторических наук

Пугачев и немка (записки на полях)

Я взглянул окрест меня, душа моя страданиями человечества уязвлена стала.

А.Н. Радищев

Состояние здоровья массового общественного сознания можно определить по пантеону исторических героев прошлого, которых власть выбирает в качестве морально-нравственных ориентиров и предлагает обществу. Когда общество успешно развивается и добивается реальных достижений в разных областях жизни, тогда оно выступает продолжателем великих дел прошлого. Именно так работает здоровая историческая память. Но ни для кого не секрет, что в 1990-е гг. (помимо других катастроф) произошла интеллектуальная контрреволюция, которая отбросила науку и образование на сто лет назад. Исторические концепции уверенно качнулись в сторону апологетики русских царей, прославления аристократии и умиления древним православием. Любая критика всего этого тут же объявляется русофобией на деньги западных спонсоров. А можно ли писать про народ? Конечно, про скрепы, сарафаны, балалайки, оружие, свадьбы, ментальность и т. д. Вот только многовековой истории борьбы народа за правду и справедливость не надо, ведь сказано же вам про «бессмысленный и беспощадный». Поэтому нынешние «хозяева России» выжигают из народной памяти не только земляков Разина и Пугачева, но дворянина Радищева, декабристов, народовольцев и других борцов за свободу. Очевидно, что историческую науку оседлали не друзья, а враги народа. Среди них много бывших преподавателей «научного коммунизма», ставших умудренными политологами, восторженными поклонниками парламентской демократии и глубокими знатоками харизматичных политических лидеров всех стран и народов. Но после начала известных событий (в феврале) они вновь переобулись и на каждом углу звенят про «сгнивший Запад», Москву – третий Рим, симфонию государства и церкви, ну и конечно страшный-престрашный Советский Союз.

Пугачев. С гравюры Рюотта.

Гос. музей изобразительных искусств

Уже с 1990-х со страниц соровских учебников разливалась отрава, что народная борьба низов в России выдумана кровавыми большевиками для оправдания своего «бесчеловечного эксперимента» над народом. Истина оказалась совершенно не нужна, антинародной власти нужно было навязать народу «правильное отношение». Пугачев – это не беспощадная борьба простолюдинов «за мужецкое царство», а безжалостная резня пьяных грабителей (по-современному экстремизм). И вот восторженная от лекций и штудий Мединского публика неутомимо хлопает, наверно она мнит себя в тех событиях в рядах дворян-карателей и даже не хочет представить себя на другой стороне. Это, какие же ценности навязали обществу за эти десятилетия, что надо оплевать борьбу нищих, безграмотных и бесправных людей XVIII века.

Манипуляторы от истории очернили и втоптали в грязь народную войну Пугачева, а дворянскую империю Екатерины II вознесли до небес. Ведь бандиты Пугачева нанесли колоссальный урон металлургическим предприятиям Урала и оставили работников без заработка. Очевидное передергивание, ведь главный вопрос обходят: почему из 90 южноуральских заводов работники 64 примкнули к восставшим? Еще одна циничная брехня: о Пугачеве агенте западных спецслужб. Ведь идет русско-турецкая война и проплаченное Западом выступление Пугачева удар в спину, какой же он после этого народный герой, он негодяй и предатель. Но и здесь разочаруем конспирологов. Версия о внешнем участии рассматривалась властями, и для самой императрицы ее подтверждение стало бы благом – сохранила бы свой имидж перед Европой. Но в письме к Вольтеру 22 октября 1774 г. императрица отвергла участие внешних сил. Да и ее внимательным царедворцам это было понятно, как писал А.И. Бибиков в письме к Д.И. Фонвизину «не Пугачев важен, важно всеобщее негодование».

Другие авторы уклонились в изучение феномена самозванства как «народной оболочки любого бунта против власти». Тема важная и интересная, но когда историки отрываются от грешной земли, улетают в идеалистические дали и с этой высоты уже и не видят российского социума екатерининского царствования. А там все очевидно: несколько десятков тысяч семей, считавших себя чем-то и десятки миллионов людей-скотов, которых дарят, продают, проигрывают в карты, меняют и секут до смерти на псарнях и конюшнях. Как искренне уверяла одна аристократка (очень начитанная) дворяне они ведь происходят от Иафета, а крепостные люди от Хама. Это и есть тенденция последних десятилетий: классово-социальную сущность явлений залить и забетонировать толстым слоем отравы общечеловеческих ценностей, национализма и духоскрепности. Новые рабовладельцы пичкают общество идеологическими наркотиками – не сопоставляй с фактами, прими на веру, забудь и отрекись. За это мы научим тебя с детского сада экологии, финансовой грамотности, танцам и вырастешь успешной обслугой.

Очернение борьбы низов Пугачева было бы невозможно без развития культа мудрой и заботливой императрицы Екатерины II. Ведь если внушить современникам, что под ее скипетром подданные купались в счастье, то звериная натура Пугачева и бессмысленность народной борьбы вызовут отторжение. Поэтому главный смысл ее апологетов (правда, со слов самой императрицы) это «индейка в крестьянском супе», а не многотысячные выступления приписных крестьян и работных людей на мануфактурах и заводах, московский Чумной бунт, недовольство яицких (уральских) казаков, кижское восстание и появление уже с 1764 г. Лжепетров. Не случайно, уже с 1990-х гг., как из рога изобилия, посыпались панегирики этой правительнице. Причем что интересно, эти тексты на 60–70 % состоят из умильного описания ее характера, привычек, высказываний, придворных слухов и сплетен, анекдотов, как будто этим и ограничивалась жизнь огромной и разной Российской империи. Но современного читателя убеждают, посмотрите и оцените заботу власти о простом люде. И уже не важно, что значительная часть народа считала Екатерину «ложной царицей». А посмотрите, как восторженно прославляли императрицу французские философы, которые на самом деле всего лишь зарабатывали на тщеславии коронованной немки. Как это похоже на сегодняшнюю власть – окружить себя угодниками и упиваться их лестью.

Императрица Екатерина II без сомнения была великой актрисой и гением самопиара. Современные историки до сих пор изучают историю России с ее слов. Но фактически блистательные екатерининские фасады очень похожи на современные «национальные проекты». Главное правильно дурить народ, скрывать его нищету и бесправие за «политическими белилами и румянами». А то, что грандиозные планы не удались, так