Шрифт:
Закладка:
“Так подойди и забери!” — вертелось на языке Де Лота. Но Риц предчувствовал, что останется без первой брачной ночи, если откроет рот. Поэтому просто наблюдал, боясь вспугнуть решительность дикарки.
А Алесса развернулась к нему, положила обе руки мужчине на плечи и прижалась близко-близко. Так, что Риц почувствовал небольшую грудь под тканью и набухшие от возбуждения горошинки сосков.
Встала на носочки и, почти касаясь его губ, прошептала:
— Я убью тебя раньше, чем наступит утро. Надеюсь, ты написал завещание?
— Зачем же сразу убивать? Я предлагаю более интересное занятие…
— Увы, милый муж, ты меня интересуешь только в виде трупа, — с невероятной эротической хрипотцой сказала девушка. Так томно и соблазнительно, словно кричала несколько последних часов. И у Фабрицио в боку закололо от желания проверить, громко ли стонет эта девушка во время оргазма. Ему показалось, что она будет оглушительно прекрасна.
Он завороженно следил за её губами. А Алесса потёрлась о мужа грудью. Потом бёдрами. Мужские руки легли на тонкую талию и принялись перебирать шёлк нижнего платья. Риц заметил, как Алессандра чиркнула себя мизинцем по ладони, как заостренный напёрсток пронзил кожу, чёрная капля выступила на поверхности. Фабрицио услышал отчётливый приказ:
— Убить его.
И принялся ждать, её фамильяр его тоже интересовал. Дворецкий доложил, что девушка перевезла с собой целый террариум насекомых. Бабочки, жуки, гусеницы, сверчки, пауки, ядовитые растения.
Скажи мне, кто твой зверь, и я скажу, что у тебя под кожей.
Хоть бы никто из её стада не вышел из-под контроля. Собирать по поместью тараканов — занятие малоприятное.
А пока есть время для более важных дел.
Фабрицио, наконец, поцеловал жену. Страстно, влажно, проникая языком как можно глубже, заставляя девушку дрожать и сопротивляться. Но, уверенная в своей близкой победе, Алесса расслабилась и позволила мужу насладиться последними минутами жизни.
Риц задрал шёлк сорочки до талии, перехватил весь подол в одну руку, а второй рукой провел между упругих бёдер, пробираясь к нежным складочкам, спрятанным за мягкими курчавыми волосами.
Алессандра пискнула, пытаясь увернуться. Но Риц обнимал крепко и не собирался останавливаться. Придерживая жену за талию рукой с пеньюаром, он наклонился вперёд. Алесса вынуждена была держаться крепче за его шею, чтобы не упасть на спину. А Риц не позволял ей прийти в себя и задуматься ни на секунду. Его палец слегка надавил, раскрывая уже влажную кожу между бёдер девушки, и проник в горячую дырочку.
Алесса инстинктивно приподняла и согнула ногу в колене, чтобы не мешать умелым рукам исследовать её тело.
Риц надавил сильнее, погружая в девушку средний палец полностью. Внутри было так тесно и жарко, что даже надавить на стенки влагалища не получалась. Его будто выдавливало из Алессы.
Мужчина прервал поцелуй и с предвкушением посмотрел на свою жену.
Кажется, он реально сорвал куш. Горячая малышка жалась к нему, грозя прорвать сосками шёлк. Как быстро она превратилась из фурии в мягкую кошечку!
Это действительно впечатляло.
Фабрицио хотел побыстрее стянуть пижамные штаны и ругал себя за алкоголизм прошлой ночи. Может быть, будь он более внимательным, огненноволосая уже бы вчера отжигала в его постели. В их постели.
Как она будет возмущаться, когда он заставит её умолять об оргазме. Да пусть хоть глаза ему расцарапает, первые два часа он не даст ей кончить!
И тут у Рица зачесалась нога. Будто тысяча насекомых пробежала под штаниной, трогая лапками каждый волосок.
Укус. Укус. Укус.
Укус?
10. Фабрицио
Резкий рывок, росчерк крови, и перед Рицом дымится фигура Интериуса.
— Защита, вывести яд, — прошипел де Лот посиневшими губами.
Великолепная отрава, действует мгновенно. Почти. Интериус всё равно быстрее.
Правда же?
Интериус быстр. Он — дитя мрака, душа бездны, выжирающая жизнь из живых и смерть — из мертвых. Он — самое страшное порождение Сада Бестий, мистический дух Апокалипсиса. Его тьма — прикосновение безысходности. Но только не для хозяина.
Риц приковал его к себе надежнее любого пса. Интериус должен ему своё существование до последней секунды. И вместе со смертью Фабрицио умрёт и самый злобный хищник среди фамильяров.
Опасный и быстрый. Настолько совершенный, что яда не остаётся в теле Фабрицио уже через три с половиной секунды. Интериус выпил половину его крови.
Голова кружится. Фабрицио остаётся лежать на полу, наблюдая, как Интериус высасывает с особым смаком пауков. Отщёлкивает по одному, высасывая, будто фисташки из скорлупы, только лапки выплёвывает из-под капюшона.
— Стой! Хватит!!! — Алесса отступила на шаг. Одёрнула сорочку, вытерла губы.
— Де Лоты не прощают нападений, — процедил заученную фразу.
Риц медленно поднялся с пола, отряхнул штанины. И с ужасом понял, что под тканью засела ещё парочка насекомых. Заштормило по-новой.
— Всех уничтожить.
— В ядро! Быстро! — в панике крикнула Алессандра и встала на пути Интериуса, что само по себе очень глупо. А учитывая, что фамильяр этот путей не разбирает…
— Девку не трогать, — скомандовал мужчина, пока фамильяр не разорвал юное тело пополам. Этот мог.
Интериус двинулся в сторону девушки, но передумал и поплыл за чёрным паучком, убегающим из спальни в коридор.
— Отзови его!
— Попрощайся со своими насекомыми!
— Пауки не насекомые! Они паукообразные!!!
— Хоть ногокрылые! Ты не смеешь напускать на меня эту мелкоту! — вот тут Риц не смог удержаться от победной улыбки. Уж больно жена была обескуражена его преимуществом. Не привыкла, что её тварей так легко убивают.
Это Высшая Лига, милая. Фабрицио Де Лот сильнее всего клана Ви Сентов вместе взятого! Что уж говорить о тринадцатой наследнице.
Она и сама за себя прекрасно возмущается:
— Мог бы и предупредить, что у тебя фамильяр — жизнесосущий кровопийца!
— О, извини, что не дал себя отравить, — язвительно ответил Риц. — Весь твой террариум спалю на радость китайцам. Они любят жрать всякую падаль!
— Слабак, — буркнула девушка.
— Что?
— Без фамильяра Смерти ты — НИЧТО!
Фабрицио еле сдержался, чтобы не приказать фамильяру убить её. Вместо этого выпрямил спину и холодно отчеканил:
— Интериус — лишь моя тень.
— Пусть твоя тень отстанет от бедных малышей! — злобно бросила Алесса.
— Тебе дороги твои клопы? — удивился
