– Нас заперли у бреши, господин Лэйн!

Улыбка в Воснии никогда не задерживалась надолго. В башне загудел сигнальный рог.

– О дьявол! – Я начал понимать, что стряслось, и поспешил к проломленной стене.

Маркель принялся созывать людей во дворе:

– Чаго встали! Глухомань! А ну, спускайтесь. И вы, вы тоже…

Уставшие после боя солдаты крайне неохотно подтягивались к внешней стене.

– Чего там?

– Шумят.

– Наши?

– Да и наши, сталбыть…

– А враги? Осталися еще враги?

– Почем мне знать!

– Снова! – вздохнул солдат, перевязывая соседа.

– Угху, – подвывал тот, закрыв глаза ладонью.

Я еле миновал затор возле створок. Весь «карман» у бреши был забит людьми.

– Чего там, ну? Дайте дорогу или отвечайте! – пихался капрал по правую руку.

– Сами не видим!

Я попытался растолкать солдат, а потом махнул рукой и протиснулся к лестнице. Поднялся на обломок стены, ругаясь и отталкивая зевак с дороги.

– Во дела, да? – спросил меня стрелок, а потом извинился, покосившись на плащ.

– О дьявол, – тихо прошептал я.

Заперли – это точно. Красивым полумесяцем на подступах к замку стояла конница. За ней подтягивалась и пехота. Долы. По числу – ровно столько же, сколько оставалось от нашего войска.

Все потому, что в их рядах стоял Барн со своей сотней.

Я встал на самый надежный край стены, который сохранился даже после долгой драки за башню. Наши стрелки переговаривались, недоумевая: будет ли команда стрелять, и если да, придется ли убивать наемников. Своих – не своих, как тут разберешь?

В третьем ряду войска, хорошо укрывшись от арбалетов, стоял сотник Долов. По крайней мере, его доспехи блестели не хуже, чем доспехи покойного Эйва Теннета.

– Что здесь творится, я не пойму? – пискнул Хенгист, которого зажали в толпе у бреши.

– Доброго здравия! – весело окликнул нас Барн.

Долы глумливо ухмылялись. Наши сотники только подоспели к драке.

– Я полагаю, это измена? – с каким-то азартом спросил Урфус.

Вот уж кто никогда не уставал и всегда был рад новой стычке! Азарта со стороны Восходов я не заметил: все страшно устали.

– Измена? Какое грубое слово, – поморщился Барн. Совершенно бесстрашный человек: расселся без шлема на коне, загорает под солнцем. – Полагаю, в наших краях это зовется выгодной сделкой.

Долы снова заухмылялись. Войско Восходов топталось у бреши, словно потерявшиеся козлята: часть уже достала оружие, часть задавала бестолковые вопросы, на которые никто не мог дать ответ. Пока не мог дать.

Я прищурился: почему на нас не напали со спины, когда Восходы только-только подали сигнал?

– Требую объяснений! – крикнул Хенгист уже строже.

– Чего тут болтать? – Этот бархатный голос, должно быть, от сотника Долов – Вирма. – Пора бы…

– О нет, – Барн поднял руку, прикрывшись от яркого солнца. – Сначала я бы хотел кое-чего уточнить…

– Ах ты псина! Шавка продажная! – вспылил Стефан, добравшись до бреши. – Да я тебя…

– …Нет нужды погибать за горстку булыжников, господа! Я открыт новым предложениям, – Барн наклонился к своим людям, и первые ряды расступились.

«А вот и Эдельберт».

Пленников была дюжина. Сам бастард, лучшие из его людей, Гроцер, парочка плотников. Остальные, должно быть, теперь никому не пригодятся, кроме земли.

– Может, ты еще и выкуп хочешь?! – спросил Хенгист, приложив ладони ко рту.

Связанный плотник попытался подняться с колен, и его тут же пнули в спину, уронив лицом в примятую траву.

– Да они нам на хер не нужны! – выкрикнул Стефан. – Ты что о себе возомнил, головорез сраный…

– Не советую горячиться! – крикнул Барн, и его люди тут же ощетинились луками и копьями.

Худший день штурма.

Я потянулся к шлему и вспомнил, что вообще оставил его там, во внутреннем дворе. Все войско что-нибудь да оставило у чертового донжона: силы, волю к сражению, вещи, руки, пальцы, выколотые глаза…

Мы стояли перед войском Барна и Вирма, столь же беспомощные, как голая девица в казарме.

– Песий хвост! – зарычал Стефан. – Сейчас побеседуем, сейчас мы как…

Маркель поравнялся со Стефаном и положил крупную ладонь на небольшое плечо. Деликатно подвинул дальше от первых рядов.

Сейчас присоединится Урфус, и сотники передерутся между собой. Я потер уголки глаз. Возможно, самое время отправиться к северной стене, связать веревочную лестницу, спуститься на другую сторону холма и попытаться удрать. Обернувшись к донжону, я увидел Рута: он уже напивался с солдатней, явно не подозревая, кто пожаловал на праздник.

– Я думаю, всем нам теперь понятно, чем кончится дело, – Барн обвел рукой замок. Перед его скакуном сидел на коленях связанный Эдельберт, почти незаметный в рядах. – Но не думаю, что оно должно кончиться совсем паршиво!

Вирм стал расталкивать людей, чтобы подобраться к Барну. Похоже, никакой договоренности на этот счет у них не было.

– Золото или кровь? – Барн весело посмотрел на своих ребят по правую руку, те держали остатки войска Долов в стороне. – Выбор за вами, господа.

– Так вы что же, вместе? Али порознь? – Маркель почесал космы.

Наемники снова загоготали. Задние ряды одергивали тех, кто стоял впереди, и переспрашивали их. А потом присоединялись к веселью.

– Мы с теми, кто заплатит больше, Маркель! – Барн ухмылялся. Он обернулся к своим подпевалам и уточнил так, чтобы слышали даже мы: – Я доступно сказал, нет?

– Предельно! – так же громко ответил его сосед.

– Яснее ясного!

Вся Восния – это бесконечный цирк.

– Я его урою, – уже тише сказал Стефан. Хенгист явно упрашивал его остепениться.

Хватит одного приказа, чтобы начать резню. Резню не в нашу пользу.

– Глупая ситуация, – посетовал Урфус, опасно высунувшись вперед, поближе к войску Долов. – Что, если я предложу сначала покрошить этих продажных шавок, а уж потом свести наши счеты, а, Вирм?

Сотник Долов покосился на Барна, затем – на Урфуса и явно выругался. Казалось, никто вообще не понимает, какого дьявола происходит. Никто, кроме Барна и его ребят.

Я потер уголки глаз. Эдельберт даже в плену старался выглядеть побитым монархом. Стояние затянулось.

– Чего тут говорить! – Стефан так гневался, что казалось, его вот-вот хватит удар. – Один приказ, и голова этого пса…

Сами по себе дела никогда не становились лучше, нет. Не в этом краю. Урфус развернулся и пошел к Стефану.

– Война поимела тебя со всех сторон, а, Барн? – крикнул я, приложив ладони ко рту.

– Кто тебе дал право… – начал Стефан, и к его возмущению присоединился сержант. Я их не слушал.

Сотник Псов широко улыбнулся:

– А то! Видишь, как обернулось? – Пока Барн говорил, Стефана умоляли заткнуться – его угрозы тонули в бормотании солдат. Никто не желал окунуться в новую бойню, едва завершилась старая. – А