делении, компиляцию и пересказ содержания писем Эйнштейна и Сциларда. Хотя он оставил их заявления Рузвельту, он не зачитывал их вслух[1393]. Он зачитал не ставшее впоследствии знаменитым письмо Эйнштейна, а свою собственную аннотацию из восьмисот слов, первый авторитетный доклад о возможности использования ядерной энергии для создания военного оружия, поданный главе государства[1394]. Производство энергии стояло в нем на первом месте, получение радиоактивных материалов для применения в медицине – на втором, а «бомбы невообразимых доселе мощности и радиуса действия» – на третьем. В докладе рекомендовалось договориться с Бельгией о поставках урана, а также расширить и ускорить экспериментальные исследования, но предполагалось, что их финансирование предоставит американская промышленность или частные фонды. Для этого Рузвельту предлагалось «назначить человека и комитет, которые станут связующим звеном» между учеными и администрацией.

Сакс намеренно поставил на первое и второе места возможности мирного использования деления[1395]. Чтобы подчеркнуть «неоднозначность» этого открытия, говорил он впоследствии, «два полюса добра и зла»[1396], которые оно воплощало, он упомянул в конце своего доклада прочитанную в 1936 году Фрэнсисом Астоном лекцию «Сорок лет теории строения атома», – она была опубликована в 1938 году в сборнике «Основы современной науки», который Сакс принес с собой в Белый дом, – в которой английский спектроскопист высмеивал «самых старых и обезьяноподобных из наших доисторических предков», которые «возражали против новинок вроде приготовленной на огне пищи и указывали на ужасные опасности, связанные с только что изобретенным использованием огня». Сакс зачитал Рузвельту весь последний абзац лекции, особенно подчеркнув его заключительные предложения:

Я лично думаю, что субатомная энергия несомненно окружает нас повсюду, и однажды человек научится извлекать и контролировать ее почти неограниченную мощь. Мы не можем помешать ему в этом, и нам остается лишь надеяться, что он будет использовать ее не только для того, чтобы взрывать своих соседей[1397].

– Алекс, – сказал Рузвельт, быстро понявший, о чем идет речь, – вы хотите сделать так, чтобы нацисты не смогли нас взорвать.

– Вот именно, – отозвался Сакс.

Рузвельт вызвал Уотсона. «Этим делом необходимо заняться»[1398], – сказал он своему помощнику.

Встретившись после этого с Саксом, Уотсон действовал точно по инструкции. Он предложил созвать комитет, в который изначально входили директор Бюро стандартов, представитель армии и представитель флота. Национальное бюро стандартов[1399], учрежденное постановлением конгресса в 1901 году, – это общегосударственная физическая лаборатория, в задачу которой входит применение науки и технологии в национальных интересах и на общественное благо. В 1939 году его директором был доктор Лайман Дж. Бриггс, получивший ученую степень в Университете Джонса Хопкинса и проработавший в государственных научных учреждениях сорок три года; его кандидатуру на этот пост предложил Герберт Гувер, а утвердил ФДР. Представителями военных были полковник Кит Ф. Адамсон и капитан второго ранга Гилберт К. Гувер; оба они были специалистами по вооружениям.

«Не отпускайте Алекса, пока он не зайдет ко мне еще раз»[1400], – сказал Рузвельт Уотсону. Тем же вечером Сакс встретился с Бриггсом, ознакомил его со своими материалами и предложил организовать ему и двум членам его комитета встречу с физиками, работающими над делением. Бриггс согласился. Сакс снова зашел к президенту и сказал, что удовлетворен. Рузвельту этого было достаточно.

Бриггс созвал первое заседание Консультативного комитета по урану в Вашингтоне в субботу 21 октября. Сакс предложил пригласить эмигрантов; в противовес им Бриггс пригласил Тьюва, который был в этот день занят и прислал вместо себя Ричарда Робертса[1401]. Ферми, все еще обиженный на флот, отказался приехать, но охотно позволил говорить от своего имени Теллеру. В назначенный день венгерские заговорщики позавтракали с Саксом в отеле «Карлтон»[1402]; иногородние участники совещания приехали накануне вечером. Из гостиницы они отправились в Министерство торговли. Всего на заседании присутствовало девять человек: Бриггс, ассистент Бриггса[1403], Сакс, Сцилард, Вигнер, Теллер, Робертс, Адамсон от армии и Гувер от флота.

Прежде всего Сцилард подчеркнул возможность возникновения цепной реакции в уран-графитовой системе[1404]. Будет ли такая система работать, сказал он, зависит от сечения захвата углерода, а оно еще недостаточно точно известно. Если его значение окажется большим, будет понятно, что крупномасштабный эксперимент окончится неудачей. Если это значение чрезвычайно мало, крупномасштабный эксперимент кажется весьма многообещающим. В случае промежуточного значения крупномасштабный эксперимент потребуется для получения более точного ответа. Разрушительную силу урановой бомбы он оценил как эквивалентную целым двадцати тысячам тонн сильнодействующей взрывчатки. Такая бомба, написал он в той записке, которую Сакс передал Рузвельту, должна работать на быстрых нейтронах и может быть «слишком тяжелой для перевозки самолетом»[1405], из чего следует, что он все еще думал о применении природного урана, а не о выделении 235U.

Тут вмешался Адамсон, не скрывавший своего презрительного отношения. «У нас в Абердине, – пренебрежительно сказал он, как вспоминает Теллер, – есть коза, привязанная к колышку трехметровой веревкой, и мы пообещали большой денежный приз любому, кто сможет убить ее лучом смерти. До сих пор претендентов на этот приз не нашлось»[1406]. Что же касается двадцати тысяч тонн взрывчатки, сказал армейский офицер, он однажды стоял возле склада боеприпасов, когда тот взорвался, и его даже не сбило с ног[1407].

После Сциларда выступил Вигнер, который, сдерживаясь, высказался в поддержку доводов своего соотечественника.

Робертс высказал серьезные возражения[1408]. Он считал оптимизм Сциларда относительно цепной реакции преждевременным, а его идею создания оружия на быстрых нейтронах из природного урана – ошибочной. Всего за месяц до этого Робертс участвовал в написании обзорной статьи по этой теме. Авторы статьи были согласны со Сцилардом в том, что «данных, достаточных для однозначного определения возможности создания урановой электростанции, пока нет»[1409]. Но в ней же рассматривался – потому что на ФЗМ начали работать над такой оценкой[1410] – вопрос о делении природного урана быстрыми нейтронами и делался вывод, что, в связи с резонансным захватом и сильным рассеянием быстрых нейтронов, «обеспечение быстрыми нейтронами достаточного числа делений для поддержания [цепной] реакции чрезвычайно маловероятно»[1411].

Физик с ФЗМ сказал также, что другие направления исследования могут оказаться более перспективными, чем цепная реакция на медленных нейтронах в природном уране. Он имел в виду разделение изотопов. В Университете штата Виргиния Джесси Бимс, бывший коллега Эрнеста Лоуренса по Йелю, применял для этого высокоскоростные центрифуги, которые он там разрабатывал. Робертс считал, что получение ответа на эти вопросы может потребовать нескольких лет работы и что на это время исследования следует оставить университетам.

Бриггс