Шрифт:
Закладка:
Когда они воруют у бедных людей или избивают путешественников, они думают, что могут искупить все свои злодеяния, построив церковь и повесив там множество образов, украшенных драгоценными камнями, и снабдив ее звоном колоколов».
Лорд Уитворт[305] рассказывал, «что преклонение, оказываемое иконам, является самым настоящим идолопоклонством и составляет основную часть их веры».
Доктор Кларк дал живое драматическое представление о поклонении русских: «Не только в их церквях сохранились такие образы, в каждой комнате по всей империи стоят такие иконы, большие и маленькие, прикрепленные в одном углу. Каждый входящий кланяется им, прежде чем отдать какое-либо приветствие хозяину или хозяйке дома. Это сопровождается движением правой руки – крестятся, голова склоняется, и это напоминает одно из тех изображений китайских мандаринов, которые можно увидеть на каминах старых домов». В другом месте он писал: «У нас была интересная возможность понаблюдать нравы крестьян, этим мы были обязаны поломке наших саней. Хозяйка дома готовила ужин для своей семьи, которая ушла в церковь. Он состоял только из супа. Вскоре вошел ее муж в сопровождении дочерей с несколькими маленькими буханочками белого хлеба[306], не больше голубиного яйца, которые, я полагаю, священник освятил, потому что их с большой осторожностью положили перед иконой. Затем начались поклоны и перекрестье, и семья отправилась ужинать, все ели из одной миски.
Ужин закончился, они отправились спать, крестясь и кланяясь, как и раньше. Поспав около часа, одна из молодых женщин, согласно постоянно соблюдаемому обычаю, позвала своего отца и подала ему крынку с квасом, русским напитком. Затем мужчина встал, и, казалось, им овладел религиозный экстаз, он так неистово крестился и кланялся, что было очень трудно сохранять серьезность». Нельзя отрицать, что такова была обычная практика у крестьян, только профессор, как и во многих других случаях, придал своему представлению сценический эффект и даже некоторую карикатурность.
Русский священник. Рисунок Д.О. Аткинсона, 1804
Некоторые русские строго воздерживаются от еды во время великих постов, в то время как другие мало заботятся об этом. Несколько лет назад я обедал в загородном доме британской семьи в компании князя. Одно из блюд пришлось по вкусу всем присутствовавшим, и особенно двум благородным особам. Я чуть было не свел с ума хозяйку, сказав, что кролик был превосходен, когда она попросила меня ни слова не говорить о голубях, которых мы все ели, иначе поднимется ужасный шум, ибо Святой Дух принял форму голубя при крещении Христа и русские считают его священным».
Уважаемый Платон, покойный митрополит Московский[307], возможно, самый образованный и, несомненно, самый либерально настроенный человек, часто обедал с военным губернатором этого города. Губернатор знал, что его гостю не очень нравилась предписанная диета во время поста. Он очень простым способом превратил мясо в рыбу и избавил митрополита от угрызений совести. Слуга поставил перед стариком блюдо с хорошим супом на мясном бульоне, и губернатор сказал: «Это рыбный суп». Священник перекрестился, сказал «аминь» и немедленно принялся за еду. Точно так же, когда подали нежную телятину, хозяин произнес: «Это осетрина». Было повторено «аминь», и содержимое тарелки быстро исчезло.
Но Флетчер[308] писал: «В остальном они разумны, и если бы у них были те средства, какими располагают некоторые другие нации, то растили бы своих детей в хорошем воспитании и обучении». Говоря об их правительстве, он говорил: «Какими бы стали люди, если бы их однажды просветили и привели к большему пониманию Бога. Это заставляет правителей воздерживаться от любых способов сделать народ лучше и быть очень осторожными, исключая все странствия, которые могли бы изменить его и наложить отпечаток на сознание. Ибо сами они очень жестоко и безжалостно поступают со своими подчиненным и теми, кто находится под их началом, они столь же жестоки и друг к другу. Так что христианское общество (как они его называют) кланяется и лижет пыль перед вышестоящими, но становится невыносимым тираном, если у него появляется власть… Вся страна изобилует грехами. Нет закона, ограничивающего прелюбодеяния и тому подобное».
По словам Крулла[309], «москвичи обладают большим умом, ученостью, ловкостью и изобретательностью во всем, что они предпринимают, но при этом они чрезвычайно горды, ревнивы и дерзки. Кроме того, они больше всех других народов в мире пристрастны к пьянству… Духовенство, как и миряне, даже женщины, также тяготеют к алкоголю… Блуд рассматривается среди них как мелкое нарушение. Прелюбодеяние здесь не считается, если только мужчина не женится на жене другого мужчины».
Манштейн[310] писал: «…утверждали, что русские до правления Петра I были в целом погружены в самое грубое невежество, но это совершенно неверно… В целом русские не лишены ума… Стоит только спросить крестьянина о чем-либо, почти всегда можно обнаружить, что у него есть здравый смысл и суждение. Конечно, его не следует расспрашивать о правительстве или религии, поскольку в этих вопросах он всегда подвержен предрассудкам своего детства, но во всем остальном он ответит точно и проявит большую рассудительность… Я всегда находил у простонародья в России больше интеллекта, чем в других странах Европы».
Можно сказать, что вся система управления Россией подобна ткани истлевшей паутины или, скорее, огромному колесу, скрепленному прогнившими спицами: коррупция поддерживает коррупцию, гнилость подпирает гнилость, и удивительно, как машина все еще продолжает движение. Кроме того, торговцы глубоко вплетены в прискорбно коррумпированную администрацию и политическое состояние империи. Джеймс писал: «В каждом государственном ведомстве существует система взяточничества и коррупции, которая превосходит всякое представление. Это зло, без сомнения, неотделимо от принципа деспотичного правления и ощущается здесь с самых отдаленных времен». Находясь в России, я часто публично упоминал, что внимание императора должно быть обращено на состояние гражданской администрации. В письме из Гамбурга, датированном 17 апреля 1824 года, сообщалось, что, похоже, Его Императорское Величество всерьез приступил к реформированию. Там говорилось: «Теперь известны мотивы, побудившие российское правительство созвать определенное число губернаторов провинций в Санкт-Петербург. Кто обладал наибольшим опытом в подобных вопросах, были собраны в столице, чтобы узнать их мнение о планируемых изменениях в организации управления Российской империей. Было проведено несколько заседаний, на которых обсуждались эти изменения. Результатом обсуждений стало решение,
