к нему со всех сторон и пересекали кровать во всех направлениях. После тщетных попыток их отогнать, он перешел к обороне и, энергично используя трость, которая, к счастью, оказалась у него под рукой, начал бороться с крысами и на мгновение обратил их в бегство. Но они отступали только для того, чтобы снова напасть, когда он начинал готовиться ко сну. Ночь прошла в состоянии постоянной борьбы с этими незваными гостями.

Доктор Кларк писал: «Особый этикет, столь строго соблюдаемый за русским столом, преобладает также в порядке расставления блюд и бутылок для гостей. В старые времена у нас в Англии было нечто подобное. Возможно, этот обычай даже и сейчас не совсем исчез в Уэльсе и сохранился в больших фермерских домах в отдаленных частях Англии, где вся семья, от хозяина до последнего слуги, садится за один стол. Самые отборные блюда аккуратно размещаются во главе стола и вручаются тем гостям, которые сидят рядом с владельцем особняка, а что остается – постепенно переносится к остальным, и сидящие в конце стола часто вынуждены довольствоваться пустой тарелкой.

То же самое относится и к винам: лучшие подаются в начало стола, и постепенно качество вина ухудшается, пока, наконец, не превращается в простой квас. Оскорбительно видеть, как богатый обжора изливает хвалу отборным винам, которые он поставил перед собою и своим гостем, в то время как рядом сидит множество храбрых офицеров, которым он не предлагает ни одного бокала. Иногда я пытался нарушить этот обычай, беря бутылку, поставленную передо мною и наполняя бокалы тех, кто находился дальше, но предложение, как правило, отклонялось из-за боязни обидеть хозяина.

На русском столе обычно появляются две супницы, как мы часто видим и в Англии, но если незнакомец попросит то, что находится в конце стола, хозяин дома посмотрит на него с тревогой, все остальные – с удивлением. Когда же он попробует это, то обнаружит месиво из грязного и отвратительного бульона, приготовленного для людей, сидящих в конце стола».

Это утверждение я считаю смесью правды и карикатуры. Что касается разделения вин и блюд, то рассказ вполне корректен. Я неоднократно видел, как мясо, выпечка и фрукты не годятся для сервировки, но это не всегда так. Я не замечал, чтобы в России на стол ставили две супницы, а когда есть два вида супа, у человека обычно был выбор. «Грязный и отвратительный бульон», на который ссылался доктор Кларк, скорее всего, это были щи из квашеной капусты, любимый суп россиян. Хотя его запах не самый приятный, он очень нравится иностранцам после короткого пребывания в России.

Мне бы хотелось сделать несколько замечаний о климате России, особенно Москвы, но они были бы слишком пространными. Однако я выбрал изображение ледяного дворца для заставки к этой главе не просто так. Работы Перри[311] и других в последнее время познакомили общественность с ледяными домами жителей полярных регионов, а ледяной дворец, который был построен в Петербурге в 1740 году[312], часто упоминался в нескольких книгах, и особенно авторами-химиками. Насколько мне известно, британской общественности не было предоставлено ни вида, ни точного описания этого дворца. Поэтому я думаю, что рассказ об этом сооружении может позабавить широкого читателя. Я взял следующее описание и вид ледового дворца с его пристройками из работы знаменитого академика Крафта[313], опубликованной через год после его возведения.

За семь лет до возведения рассматриваемого дворца на реке Неве был построен ледяной замок с гарнизоном. Но лед прогнулся под весом сооружения и охраняемых его солдат. Для шутовской свадьбы князя Голицына было решено возвести ледяной дом, и, чтобы избежать того же, для его основания было выбрано место между Адмиралтейством и Зимним дворцом. Контроль за выполнением работ был поручен А.Д. Татищеву[314].

Ледовый дворец был построен из блоков льда, вырезанных из зимнего покрытия Невы, толщина которых, в зависимости от необходимости, составляла от двух до трех футов. Когда они были должным образом подогнаны друг к другу, между ними наливали воду, она замерзала и выполняла функцию цемента, так что все здание со всем его убранством, можно сказать, представляло собой одну огромную массу льда. Длина составляла пятьдесят шесть футов, ширина – семнадцать с половиной, высота – двадцать один. Дом был построен в соответствии с самыми строгими правилами искусства и украшен портиком, колоннами и статуями. Он состоял из одного этажа, фасад был снабжен дверью и четырнадцатью окнами, причем рамы последних, как и форточки, были полностью сделаны изо льда. Боковые стороны дверей выкрасили под зеленый мрамор, с каждой стороны изобразили дельфинов. Рядом с входом стояли две мортиры, равные восьмидесятифунтовым, около них – по три пушки на лафетах и с колесами. В присутствии нескольких придворных лиц из одной из этих пушек был выпущен заряд, пробивший доску толщиной в два дюйма на расстоянии шестидесяти шагов. Для заряда использовали четверть фунта пороха.

Внутреннее убранство здания не имело потолка и состояло из вестибюля и двух больших комнат, хорошо обставленных и расписанных в самой элегантной манере. Все было сделано изо льда – столы, стулья, статуи, зеркала, подсвечники, часы и другие украшения. Помимо чайного сервиза, в одной комнате стояли бокалы, фужеры для вина и даже тарелки с провизией, также сделанные изо льда и окрашенные в их естественные цвета. В другой комнате находились парадная кровать с занавесками, постелью, подушками и постельным бельем, две пары тапочек и два ночных колпака из того же холодного материала.

За пушками и дельфинами тянулась низкая балюстрада. С каждой стороны здания был небольшой вход, где стояли горшки с цветами и апельсиновые деревья, частично сделанные изо льда, а частично натуральные, и на них сидели птицы. Далее были воздвигнуты две ледяные пирамиды. Слева от одной пирамиды была видна неизменная спутница всех княжеских жилищ в России – баня, по-видимому сделанная из бревен и которая, как говорили, иногда растапливалась и даже использовалась. Свидетели рассказывали, что внешний вид ледяного дворца был удивительным и великолепным, особенно когда вечером его освещали многочисленные свечи. Для усиления эффекта дельфины и слон испускали изо рта пламя при помощи керосина. Конечно, все это вызывало удивление и восхищение. Толпы горожан постоянно приходили к этому фантастическому и уникальному сооружению, которое оставалось целым с начала января до почти середины марта. Но в конце последнего месяца дворец начал таять, и вскоре его разломали на куски, которые отправили в императорский ледяной погреб.

В другой работе я описал каждый объект в Москве, достойный внимания. Из