Я уже видел это раньше. На картине Джека.

Райли замер, когда они вышли из туннеля на каменистый берег. Холодная темная волна, накатив, коснулась носков его кроссовок, и у него перехватило дыхание. Райли смотрел на пустынный пейзаж, испытывая причудливое чувство дежавю при виде камней, плоского монумента, поднимающегося из темных вод, и пелены тьмы, скрывающей горизонт. Над ними мерцали миллионы звезд, заполняя грот болезненным светом, заставляя тени ползать и плясать перед глазами. Вдалеке, посреди звездного пространства, висел полузакрытый глаз бледной луны, его поверхность была невыразительной и гладкой – космическая лампочка, парящая в бесформенной бездне.

Райли повернулся и, вытянув шею, посмотрел на отвесную скалу, из которой они появились – только это была вовсе не скала. Скорее мясистый придаток, кусок студенистой плоти, кишащей жуками-падальщиками и червями. Темная слизь скатывалась по поверхности, покрывая каждый дюйм толстой пленкой, поблескивающей в лунном свете. Стена плоти простиралась в бесконечность, скрытая вверху пеленой тьмы. В ноздри ударил едкий запах потрохов и перегноя, и Райли отвернулся, чтобы подавить приступ тошноты.

– Грот, – произнес Джек, и Стефани согласно кивнула. Но Райли не понимал. Подземный океан в этой части света был неподвластен осмыслению. Они спустились глубоко под Кэлвери-Хилл, и вполне могли столкнуться с грунтовыми водами, но здесь было целое море. Пейзаж, каким бы неправдоподобным он ни был, больше походил на береговую линию, чем на грот. И когда Райли напряг слух, то услышал далекий плеск волн.

Вокруг потемнело, и когда он поднял глаза, то увидел, что луна вместе с частью звезд исчезла. Остальные мигали вдоль горизонта. Пока Райли смотрел на небо, он обнаружил, что мигают все звезды, вспыхивают и гаснут. Внутри у него будто зашевелилась холодная змея, когда он понял, что это вовсе не звезды, а глаза. В горле у него пересохло, яички съежились.

Последние сорок восемь часов Райли Тейт думал, что познал истинный страх, но потеря отца и друзей меркла перед невероятностью этого места. Он часто задавался вопросами, реален ли бог, которому молился отец, может ли доброта существовать в какой-либо форме божественности. И когда Райли увидел в небе бледный глаз луны, глядящий на них – или сквозь них – с холодным безразличием, он понял, что у него есть ответ: глубоко под землей существует создание, которому все равно. Понятие сочувствия чуждо его природе, он смотрел на них, как на муравьев через увеличительное стекло.

От его взгляда каждый нерв в теле Райли онемел. «Нас не должно быть здесь, – сказал он себе. – Мы видели слишком много».

Он был настолько ошеломлен неправдоподобностью существа, нависшего над ними, что не слышал, как тетя и дядя подгоняют его вперед, не слышал криков и насмешек, звучащих из отверстия за спиной. Стефани потянула мальчика в воду. От ледяной жидкости у Райли перехватило дыхание, и холод вырвал его из страшного транса.

– Идем. – Она схватила его за запястье и потащила через отмель. – Они нас настигают.

Райли рассеянно оглянулся через плечо – мыслями он был где-то среди звезд – и увидел лицо отца, спешащего по проходу в их сторону. Бобби Тейт полз по потолку туннеля, пораженные скверной глаза мерцали в темноте, ухмыляющийся рот был серебристо-черным от земли и червей.

– Присоединяйся к нам, сынок. Господь может использовать все эти страдания. Я никогда не хотел тебя, но господь хочет. Господь хочет нас всех и со временем получит.

Райли отвернулся, смаргивая слезы с глаз. Шагая по воде, он попытался вызвать из памяти последнее хорошее воспоминание об отце.

«Райли, я люблю тебя больше всего на свете. Пожалуйста, никогда не забывай этого».

Он не забудет. Но ему нужно разорвать эту связь между отцом и этой оболочкой, пораженной скверной. Преследующая их тварь больше не была Бобби Тейтом.

Вода становилась глубже и гуще. Что-то коснулось его ног, обвилось вокруг лодыжек и притянуло к каменному дну. Райли попытался высвободиться, ахнув от резкого ощущения чего-то холодного и скользкого.

– Стеф… – начал он и осекся, осознав, что Стефани тоже сопротивляется. Джек погрузил руку в ледяную тьму, стиснул зубы и вытащил из глубины черное, похожее на корень щупальце. Темная штуковина обвилась вокруг запястья, попыталась ползти вверх по руке, и он отбросил ее в сторону. Она шлепнулась с громким всплеском в паре ярдов от него.

«О боже».

Что-то затянулось вокруг ноги Райли. Он принялся сопротивляться в попытке избавиться от невидимого щупальца. Соскользнувшая кроссовка исчезла в темноте. Спустя мгновение что-то придавило его вторую ногу, удерживая на месте.

Джек повернулся к сестре и племяннику, в широко раскрытых глазах застыло выражение чистого ужаса. «Мы умрем здесь», – подумал Райли, борясь со студенистыми волнами, плещущими вокруг. Он поднял глаза, с ненавистью глядя на миллионы глаз, наблюдающих издалека за их бедственным положением.

За спиной у него Джейкоб Мастерс взывал к нависающей над ними пустоте.

– Мой господь подземный, мы пришли завершить твои священные обряды. Аминь.

3

Джек освободился от щупальцев, обившихся вокруг ног. Из последних сил он резко развернулся кругом, но мышцы уже горели огнем. «Я погубил нас, – подумал он, внутри у него будто что-то оборвалось. – Он хотел, чтобы я вошел в это мутное дерьмо. Теперь мы – в его руках. Черт возьми, мы – в его руках».

Ощущение поражения обрушилось на него холодной волной. Стефани встретилась с ним взглядом, страх отчетливо отразился на ее лице, и они поняли друг друга без слов. Джек потянулся и взял ее за руку. В этом темном месте ее тепло действовало утешающе, и он был благодарен за это. Стефани сделала то же самое, взяла свободной рукой Райли за руку. Если они умрут, то умрут вместе, понимая, что сделали все возможное, чтобы избежать судьбы, более тридцати лет ожидающей их здесь.

Джек окинул взглядом каменистый берег в поисках следов бабушки. Не затянуло ли ее на дно этого черного болота? Не перешагнули ли они через ее утонувшее тело, спасаясь от отца? Джек продолжал искать, пытаясь не дать панике полностью овладеть собой.

Джейкоб плыл над водой подобно бескрылому темному ангелу. Он остановился у подножия каменной плиты, выступающей из воды, и поставил на нее светящегося идола. На одной стороне алтаря лежал тонкий клинок с вырезанной из кости рукоятью. Его поверхность была порыта царапинами и сколами от многовекового использования.

На противоположном берегу заходили в мутную воду братья и сестра Джека.

Голос мертвого священника разнесся над водой, подобно крику сирены, и у