Шрифт:
Закладка:
– Что вы, Билли в полном порядке, – легко ответил Бертрам, стараясь казаться беззаботным.
Но, расставшись с Калдервеллом, он немедленно побежал домой и не обнаружил там Билли – по крайней мере, не сразу. Сначала он наведался в кухню и столовую и тут же вспомнил, что в последнее время всегда искал ее в кухне или столовой. На этот раз ее там не было.
На кухонном столе лежала открытая книга, и Бертрам машинально взглянул на нее. Это была сильно захватанная поваренная книга, открытая на когда-то чистом развороте, теперь покрытом разными надписями. Под печатным заголовком «Что нужно помнить», он прочитал такие сентенции:
«Рис разваривается так, что в доме кончаются все кастрюли, а шпинат, наоборот, усыхает».
«Свекла выкипает насухо, если выглянуть в окно».
«В печенье, тесто для которого как будто размешивали ржавой кочергой, просто было слишком много соды».
Были там и другие записи, но Бертрам вдруг увидел следующую страницу. Билли переправила «Что нужно помнить» на «Что нужно забыть» и написала там всего четыре слова: «Ожоги», «Порезы», «Вчерашние неудачи».
У Бертрама вдруг перехватило горло, он бросил книгу и возобновил свои поиски. Обнаружив жену, он чуть не вскрикнул – она лежала на кровати, сжавшись в комочек, и тряслась от слез.
– Билли! Что случилось? – спросил он.
Билли села и торопливо вытерла глаза.
– Бертрам, это ты? Я не слышала, как ты пришел. Ты сказал, что вернешься не раньше шести.
– Билли, что все это значит?
– Ничего. Я… просто устала.
– Что ты делала? – спросил Бертрам резко, почти строго. Как он раньше не замечал, что у жены провалились щеки? – Билли, чем ты занималась?
– Ну ничем особенным. Подметала, мыла пол, чистила рефрижератор…
– Мыла! Чистила! Я думал, этим занимается миссис Дургин.
– Да, то есть занималась, но она не смогла прийти. Она сломала ногу, упала со стремянки, когда была у нас три дня назад. Так что мне пришлось делать все самой. А вчера все пошло совсем плохо. Я обожглась, и порезалась, и переложила соды, и мне казалось, что я совсем ничего не знаю. – И Билли снова бросилась головой в подушку и зарыдала.
Осторожно, но решительно Бертрам поднял жену на руки и перенес ее в большое кресло. Там он успокаивал ее и гладил, как усталого ребенка – которым она и была на самом деле.
– Билли, это не может так продолжаться, – сказал он наконец непреклонно.
– Что это?
– Это все… домашнее хозяйство.
Билли выпрямилась.
– Бертрам, это несправедливо! Ты не можешь… Нельзя… Только сегодня… Я могу! Я это делаю уже много дней подряд, и все идет хорошо, пусть даже они говорят, что я на это неспособна.
– На что?
– Эффективно вести хозяйство.
– Кто говорит?
– Тетя Ханна и Кейт.
Бертрам шепотом выругался.
– Господи, Билли! Я женился не потому, что нуждался в кухарке или уборщице. Если бы тебе приходилось этим заниматься, это было бы другое дело, но тогда у нас не было бы такого большого дома. И, женившись на тебе, я знал, что ты не кухарка.
Билли вдруг разозлилась.
– Ничего себе, Бертрам Хеншоу! Разве я не умею готовить? Разве я не доказала, что умею?
Бертрам рассмеялся и поцеловал сердитые губы, так что они сложились в улыбку.
– Конечно умеешь, благослови тебя Господь. Но это вовсе не значит, что от тебя этого ждут. Ты же умеешь и многое другое, и это мне нравится больше. Билли, ты не играла мне целую неделю и не пела целый месяц. К вечеру ты очень устаешь и не можешь ни поговорить со мной, ни почитать, ни куда-то выйти. Я женился, чтобы проводить с тобой время, а не чтобы обзавестись кухаркой.
Билли упрямо покачала головой и поджала губы.
– Это ты сейчас говоришь, когда не хочешь есть. А потом все изменится, и все так говорят!
– Хм! Все – это тетя Ханна и Кейт, полагаю.
– Да. И «Наставления молодой жене».
– Что?
Билли хихикнула. Она вспомнила, что Бертрам ничего не знает о «Наставлениях». Она немного пожалела, что упомянула книгу, но теперь решила выжать из этого все возможное. Она выпрямилась.
– Это книга, очень хорошая книга. Там написано много чего, что оказалось правдой.
– А где эта книга? Я могу на нее посмотреть?
С видимой неохотой Билли выбралась из кресла, пошла к столу и принесла книгу.
Бертрам хмуро изучал ее – так хмуро, что Билли бросилась на ее защиту.
– Там все правда! И то, что говорят тетя Ханна и Кейт, тоже! Все меняется, когда мужчина голоден. Ты сам сказал, что если бы я больше занималась домом и мужем…
Бертрам посмотрел на нее с неподдельным изумлением.
– Я так сказал?
Дрожащим голосом Билли повторила роковые слова.
– Я не… Когда это было?
– Когда мы с дядей Уильямом вернулись домой от… Пита.
Мгновение Бертрам молча смотрел на нее, а потом вдруг покраснел.
– Билли, я правда это сказал? Пристрелить меня за это мало! Билли, ты же сказала, что простила меня?
– Я простила, милый, правда, просто… это оказалось действительно так. Я не занималась домом. И вот теперь я это делаю.
Бертрам вдруг все понял.
– Святые небеса, Билли? Это поэтому ты нигде не бываешь и ничего не делаешь? Поэтому Калдервелл сказал сегодня, что никуда с ними не ездишь, и… Господи, Билли! Ты правда думаешь, что я такая эгоистичная скотина?
– Но когда я бывала где-то с ними, я тоже следовала советам книги… Кажется, – сказала Билли и поспешно перевернула несколько страниц. Одно предложение было старательно подчеркнуто. – Видишь, тут, про внешние интересы? Я пыталась найти себе дела вне дома, чтобы не мешать тебе рисовать, но потом ты обвинил меня, что я веселюсь с…
Бертрам молча сгреб ее в объятия, и Билли еще довольно долго не могла говорить. Потом заговорил сам Бертрам.
– Понимаешь, Билли, – сказал он дрожащим голосом, – если бы я смог увезти тебя на необитаемый остров, где не было бы ни теть Ханн, ни разных Кейт, ни наставлений женам, я надеюсь, что смог бы сделать тебя счастливой, но…
– Но ведь это все правда! – возразила Билли. – Я не умела вести хозяйство, и все было совершенно ужасно, когда у нас менялись эти жуткие служанки, а ни одна женщина не должна выходить замуж, не зная…
– Милая, милая, – перебил ее уже Бертрам, – мы это обсудим, если хочешь. Но ты уже умеешь вести хозяйство. Ты все знаешь, вплоть
