до последней калории, которая полагается твоему мужу. Уверен, что во всем христианском мире нет ни одной Мэри Эллен, которая нашла бы хоть малейший изъян в твоих знаниях. С этим решено. А теперь тебе нужно отдохнуть. И этим ты немедленно займешься. Завтра я найму шесть Мэри Эллен. Шесть! Слышишь? А тебе останется только упаковать свои самые красивые платья для поездки в Европу в следующем месяце. Завтра куплю билеты – немедленно после того, как пришлю сюда шесть Мэри Эллен укладывать вещи. А теперь надевай шляпку, мы пообедаем в городе.

Глава XVIII

Билли пытается принимать решения

Назавтра Бертрам не нанял шестерых Мэри Эллен, не нанял даже и одной, потому что вечером Элиза, которой было кое-что известно о состоянии дел в Страте, позвонила и сказала, что ее матери стало намного лучше, и она сможет проводить в Страте несколько часов каждый день, если миссис Хеншоу это устроит.

Билли быстро согласилась, сказав, что это ее более чем устраивает. Бертрам, услышав об этом плане, разозлился и сказал, что Билли нуждается в отдыхе, в полноценном отдыхе от всех трудов и забот. Он сказал, что настаивает, чтобы она веселилась целыми днями.

– Чепуха, – рассмеялась Билли, краснея до кончиков ушей. – Раз уж мы остались вдвоем, Бертрам, с учетом моего обширного опыта и присутствия Элизы по нескольку часов каждый день это будет не работа, а игра. Вот увидишь.

– Да, увижу, – Бертрам многозначительно кивнул. – Смотри только, чтобы для тебя это тоже была игра.

– Хорошо, – Билли засмеялась, и вопрос был закрыт.

Элиза приступила к работе на следующий день, и Билли быстро начала «играть» под бдительным надзором Бертрама. Она снова занялась музыкой, вытащила незаконченную песню. Вместе с Бертрамом они гуляли или катались на автомобиле, и каждые два-три дня она навещала тетю Ханну и Мари. К тому же ее занимали и планы предстоящей поездки, и довольно скоро даже мучимый раскаянием Бертрам вынужден был признать, что Билли снова стала собой.

Зайдя однажды в Приложение, Билли нашла там Калдервелла и Аркрайта. Они поприветствовали ее так, как будто она только что вернулась из далекой страны.

– Неужели это вы, – сказал Калдервелл, очень довольный встречей, – мы уже подумывали дать в газету объявление: «Пропала или украдена Билли, отличный друг и утешитель одиноких сердец. Любая информация будет с благодарностью принята скорбящими друзьями».

Билли присоединилась ко всеобщему смеху, но Аркрайт обратил внимание, что она постаралась перевести разговор со своих дел на обсуждение новой песни, лежавшей на пианино Алисы. Калдервелл, впрочем, не умолчал.

– Последнее известие о Билли, которое мы получили, – продолжил он, – касалось утерянной калории, которая убежала со стола ее мужа, и…

Билли обиделась.

– С чего вы все это взяли? – спросила она.

– Я вообще ничего такого не знаю, – защищался Калдервелл, – я никогда в жизни не видел ни одной калорий и вряд ли бы ее узнал, если бы увидел! Мы просто боялись, что в погоне за калорией вы потеряли себя, и… – но Билли уже не слушала. Задрав нос, она прошла к пианино.

– Идите сюда, мистер Аркрайт, – сказала она с большим достоинством, – давайте сыграем эту песню.

Аркрайт немедленно поднялся и присоединился к ней.

Они исполнили песню дважды, и тут Билли вдруг поняла, что на другом конце комнаты Калдервелл и Алиса Грегори хихикают над чем-то, что они нашли в журнале. Билли нахмурилась и быстро перелистала стопку нот.

– Интересно, а квартеты у Алисы есть, – прошептала она, мрачно глядя на поглощенную своим занятием пару.

Аркрайт молчал. Билли, быстро посмотрев ему в лицо, подумала, что в его глазах прячется какая-то тень. Еще она подумала, что понимает ее причины. В начале зимы Билли была настолько поглощена идеей о цели своей жизни – развить роман между разочарованным мистером Аркрайтом и одинокой Алисой Грегори, что даже забыла на мгновение, что самому Аркрайту об ее усилиях было неизвестно. Она решила, что тень на его лице вызвана тем же, что тревожит ее саму – явным увлечением Калдервелла Алисой Грегори. Поэтому Билли инстинктивно обратилась к Аркрайту как к своему коллеге.

– Прошло довольно времени, с тех пор как я интересовалась чем-то, кроме утерянных калорий, – сказала она. Увидев, что Аркрайт явно ничего не понимает, она пояснила: – И долго это продолжается?

Аркрайт по-прежнему ничего не понимал.

– Что именно продолжается?

– Ну это. Вон там, – нетерпеливо ответила Билли, не зная, что злит ее больше: то, что ее взлелеянные планы поставлены под угрозу, или то, что Аркрайт специально (как ей казалось) настаивает на более подробных объяснения. – Долго ли продолжается такая… привязанность?

Задав этот вопрос, Билли посмотрела Аркрайту прямо в глаза. И тут лицо его изменилось – он понял, о чем она говорит. Сначала она с удивлением осознала, что Аркрайт действительно ее не понимал. Потом она торопливо отвела глаза, неправильно истолковав его выражение лица.

Она встала и преувеличенно весело воскликнула:

– И над чем же смеются эти милые дети? – спросила она, перебегая комнату. – Вы разве не слышите, что я зову вас петь квартет?

Билли страшно винила себя за поступок, казавшийся ей глупым – она так откровенно привлекла внимание Аркрайта к тому, что Калдервелл увлечен Алисой Грегори. Она полагала, что ей стоило бы знать о ситуации чуть больше. Это так она собиралась поспособствовать роману Алисы Грегори и Аркрайта?

Билли серьезно встревожилась. Она так и не простила себя за то, что не замечала чувств Аркрайта еще в те времена, когда он не знал о ее помолвке с Бертрамом. Не забыла она и жуткой сцены, когда он с надеждой признавался ей в любви, а получил в ответ удивление и отказ. Много недель после этого ее как будто преследовало его лицо. Она мечтала сделать что-нибудь, чтобы порадовать Аркрайта. Потом ей стало известно, что он часто проводит время со своим старым другом, Алисой Грегори, и она очень оживилась. Легко было надеяться, что старая подруга поможет залечить раненое сердце, и Билли немедленно решила сделать для этого все возможное. Она так стремилась к этому, что ее поведение уже начинало выглядеть подозрительно – как будто она мечтала, что этот роман загладит ее собственную вину.

Билли твердила самой себе, что хочет этого брака не столько ради Аркрайта, сколько ради Алисы Грегори. Естественный порядок вещей таков, что рано или поздно Алиса останется совсем одна. Она бедна и не отличается особой внутренней силой. Ей отчаянно нужна любовь и защита хорошего мужа. А что может быть естественнее, чем выйти замуж