пшеницы с акра. В то время как пшеница первой категории «Северная» (Number 1 Northern) продавалась по высоким ценам, были годы, когда чуть ли не 90 % урожая этой культуры относилось к третьей категории (Number 3)[337]. К этому добавлялись колебания цен, установленных на так называемом свободном рынке в результате спекуляций на Виннипегской зерновой бирже. Фермер также зависел от произвольной, как ему казалось, системы ставок фрахта, прихотей железных дорог, произвола компаний, закупавших зерно, и не в последнюю очередь от действия протекционистских тарифов, увеличивавших цены на все, начиная с плугов и кончая одеждой для детей. То, что было в начале стоическими жалобами по поводу стихии или «Процентов», постепенно перешло в протестное движение аграриев, которое начнет активно расти после Первой мировой войны.

Хотя общий экономический рост в 1900–1921 гг. был налицо, он распределялся по регионам весьма неравномерно. Наиболее населенные провинции Онтарио и Квебек, в которых индустриальное развитие шло полным ходом уже в начале века, получали около 80 % новых инвестиций в промышленность и гидроэнергетику. Самые скромные объемы инвестиций в индустрию, что неудивительно, имели место в провинциях, расположенных в прериях. Однако и Приморские провинции, где уже существовали такие отрасли, как судостроение, производство текстиля и добыча угля, получали всего лишь 10 % вышеупомянутых инвестиций. Более того, такие хорошо развитые отрасли экономики Приморских провинций, как текстильная промышленность и добыча угля, все больше вовлекались в общенациональную экономику — сначала в результате инвестиций, а затем посредством поглощения их бизнесом Монреаля. По мере того как единые национальные ставки фрахта начали использоваться по всей стране, промышленникам Приморских провинций, находившимся на большом расстоянии от рынков сбыта своей продукции, стало все труднее бороться с растущей конкуренцией. Для экономики Новой Шотландии и Нью-Брансуика — провинций, которые не были в полной мере охвачены экономическим ростом в начале века, послевоенные годы были еще более тяжелыми. Поскольку угольная и сталелитейная отрасли промышленности испытывали трудности, в экономике Приморских провинций продолжался спад, начавшийся в середине XIX в. К 1920-м гг. жители этих провинций, так же как жители западных провинций, начали выражать глубокую неудовлетворенность тем, что национальная экономическая политика, как им казалось, благоприятствовала исключительно центральным провинциям.

Заселение новой Канады

Рост экономики в период, предшествовавший 1914 г., явился как причиной, так и следствием резкого увеличения населения Канады. В 1901 г. в стране проживало 5 371 315 человек; в последующие 10 лет рост населения на 34 % увеличил эту цифру до 7,2 млн человек, а к 1921 г. эта цифра выросла на 22 % и составила почти 8,8 млн человек. Как и экономический подъем, рост населения распределялся неравномерно по стране. Население Приморских провинций увеличилось лишь на 3 %, Британской Колумбии — на 9 %, прерий — на 49 %, Онтарио и Квебека — на 40 %. Хотя невозможно получить точные цифры, характеризующие движение населения в страну и из нее до 1921 г. (особенно из-за практически открытой границы между Канадой и США), очевидно, что Канада получила выгоду от притока в общей сложности приблизительно 1 млн человек. Это был невероятный скачок, однако не менее поразительным было этническое разнообразие этих людей.

Успех канадской иммиграционной политики после 1896 г. можно объяснить изменениями как в самой стране, так и за ее пределами. Так как большая часть дешевой пахотной земли в США к середине 1890-х гг. была занята, малонаселенные канадские прерии как магнит начали притягивать к себе людей, искавших новую жизнь. В число этих людей входило большое количество американцев, выгодно продавших свои фермы и отправившихся на север, для того чтобы наладить на этих дешевых землях прибыльное хозяйство для себя и своих детей. В предвоенные годы приблизительно одна треть всех поселенцев прибыла из районов, расположенных к югу от границы с США, — многие из них были канадцами, переехавшими на юг во время экономического спада конца XIX в. Их капитал и сельскохозяйственные машины, владение методом «сухого земледелия» и та легкость, с которой они адаптировались в знакомой им культурной среде, сделали этих новоприбывших американцев самыми успешными поселенцами, занятыми в сельском хозяйстве. Однако не все потенциальные поселенцы из США были радушно приняты в Канаде. Чернокожим американцам настойчиво и не без успеха рекомендовали воздержаться от переезда.

На международной арене успешной реализации канадской иммиграционной политики способствовали два фактора — рост цен на зерно и снижение ставок океанского фрахта, причем оба делали сельское хозяйство более прибыльным. Более того, увеличение количества приписанных к европейским портам судов для перевозки зерна дало им возможность на обратном пути охотно брать на борт иммигрантов. Условия перевозки трудно было назвать роскошными, зачастую на кораблях отсутствовали элементарные удобства и было грязно, но билет стоил дешево. С тех пор как набором иммигрантов стали заниматься в основном судовые компании, получавшие за каждого человека добавочное вознаграждение от правительства, «неиспользованные возможности» кораблей приобрели большое значение для заселения канадских прерий и привлечения рабочей силы в горнодобывающую и обрабатывающую промышленность, а также в строительство. В этой изменяющейся международной ситуации на сцену вышел уроженец канадского Запада Клиффорд Сифтон, полный решимости обратить неудачи иммиграционной политики предыдущих десятилетий в историю успеха.

Хотя Сифтон родился в Онтарио, юношей он переехал на Запад. Успешная карьера его отца в сочетании с собственными достижениями убедили его в том, что потенциал канадского Запада безграничен. Однако реализовать этот потенциал можно было только превратив покрытые травой прерии в возделанные поля, где росли зерновые. Для этого нужны были люди. Поработав в 1890-х гг. в правительстве провинции Манитоба, в 1896 г. Сифтон перешел в федеральный кабинет министров, став представителем Запада в кабинете «всех талантов» Уилфрида Лорье. В этом кабинете не было более энергичного, самостоятельно мыслящего или честолюбивого человека, чем Сифтон, кроме разве самого Лорье. Когда в 1905 г. Сифтон ушел из правительства, не сойдясь характером с Лорье, у него было несколько достижений, и самое главное из них — иммиграционная политика. Нельзя сказать, что Сифтон создал в этой сфере что-то новое, потому что он следовал общему курсу, выработанному его предшественниками. Его заслуга была скорее в том, что он вложил в это дело энергию и организаторские способности. Сосредоточив власть в своих руках, Сифтон набрал совсем новую группу чиновников, в большинстве своем либералов с Запада, которые были убеждены в том, что Канада, и особенно ее западная часть, является землей обетованной. Сифтон воспользовался Законом о гомстедах (1872), предлагавшим новым поселенцам 160 акров (65 га) целины с преимущественным правом на покупку еще четверти секции (640 акров) в обмен на регистрационный взнос в 10 долл.[338] После этого он разослал агентов и наводнил рекламой Великобританию, США и континентальную