Тот флаг нужно целовать, стоя на коленях!

— Regarde, me disant mon père,

Ce drapeau vaillamment porlé;

Il a fait ton pays prospère,

Et respecte ta liberté…

— Mais, père, pardonnez si j’ose.

N’en est-il pas un autre, à nous?

— Ah, celui-là, c’est autre chose:

Il faut le baisеr à genoux!

(«Look at that flag, so bravely flown»,

My father said to me.

«It’s made your country prosperous,

And respects your liberty».

«But Father, we’ve another flag,

Our own flag, haven’t we?»

«That’s different, son; that flag is to

Revere on bended knee!»)

Главное, чего достигла Канада за 60 лет, прошедших с 1840 до 1900 г., — возможности быть канадцем, т. е. фактически Канада стала страной.

И все-таки должно было пройти еще какое-то время, прежде чем слова «канадский» и «Канада» могли обрести четкий и имеющий отклик смысл. Лорье было нетрудно быть англо- и франкоканадцем, так как он легко переходил с одного языка на другой. Впрочем, иногда франкоканадцы обвиняли его в том, что он слишком английский, а англоканадцы — в том, что он чересчур французский. Это была плата, которую он охотно заплатил за то, чтобы осуществить свою мечту: если не сделать XX в. действительно веком Канады[327], то хотя бы создать в XX в. настоящую Канаду.

Глава 5

Рамси Кук

ТРИУМФ И ИСПЫТАНИЯ МАТЕРИАЛИЗМОМ. 1900-1945

[328]

Век Канады

Ни в одном другом документе первых лет XX в. дух этого времени не выражен сильнее, чем в романе Сары Джанет Дункан «Империалист» («The Imperialist», 1904). В этом романе конфликтуют идеальное представление о миссии Британской империи и месте в ней Канады, с одной стороны, и материализм индустриализирующейся страны — с другой[329]. Материализм и то, что канадцы считали своими интересами, восторжествовали, хотя по-прежнему продолжалось лицемерное воспевание «империализма». Пройдет менее десяти лет, и Стивен Ликок, величайший канадский сатирик, снова разыграет эту драму в своих великолепных произведениях «Веселые рассказы о маленьком городке» («Sunshine Sketches of a Little Town», 1912) и «Путешествие с праздным богачом по сельским местам» («Arcadian Adventures with the Idle Rich», 1914). Первая книга представляла собой теплое и остроумное выражение ностальгии по уходящей жизни в сельской местности и маленьких городках. Во второй резко критиковались силы, доминировавшие в новых крупных промышленных центрах, и их основные институты. Этими силами были стремление к прибыли, власти и своему месту в этом мире.

Журналист националистического толка и политик Анри Бурасса[330] усмотрел те же изменения в Квебеке. В качестве ответа на них он проповедовал новый национализм, который не только должен был бы стать противовесом империализму, но также сделал религиозные и культурные идеалы нормой общественной жизни. Однако окружавшая его со всех сторон преобразующая сила надвигавшегося капитализма повсеместно только усиливалась. В 1913 г. уроженец Франции Луи Эмон выпустил свой знаменитый гимн добродетелям сельского хозяйства и католицизма — великолепную пастораль «Мария Шапделен» («Maria Chapdelaine»)[331]. Эта красивая трогательная история была уже анахронизмом. Наступил век промышленности и урбанизма.

То, что некоторые угрюмо осуждали как материализм, другие приветствовали как рост, развитие и процветание, как разрыв с депрессивными 1890-ми гг. Премьер-министр Канады сэр Уилфрид Лорье, правительство которого руководило страной во время первого большого экономического подъема, уловил главный дух эпохи, провозгласив, что XIX в. принадлежал США, а XX в. будет веком Канады. Британский специалист по политэкономии Джон Хобсон[332], приехавший в Канаду в 1906 г., «пощупав стране пульс», сообщил, что «всего лишь за одно десятилетие она избавилась от робости, обретя безграничную уверенность и быстро растущую предприимчивость». С наблюдениями Хобсона полностью согласился Эрроль Бушетт[333], автор в высшей степени провокационной работы «Экономическая независимость Французской Канады» («L’Indépendаnce économique du Canada français», 1906), как, впрочем, и другие франкоканадские исследователи. Большинство из них подчеркивали озабоченность Бушетта тем фактом, что франкоканадцы следовали в русле имеющихся тенденций экономического развития, а отнюдь не направляли его. Бушетт писал: «Сегодня борьба за превосходство, которая идет между различными слоями нашего населения, а также среди народов нашего континента, разворачивается исключительно в экономической сфере».

История Канады первой половины XX в., как и история других индустриализирующихся стран, — это история общества, которое учится жить в обстановке перемен, обусловленных ростом экономики, и учится контролировать эти перемены. Экономический рост сопровождался социальными трениями и изменившимися отношениями между классами, полами и этническими группами. В Канаде возникли новые проблемы, связанные с интеграцией регионов в состав государства, с отношениями между франко- и англоканадцами, с определением того места, которое должны были занять в канадском обществе сотни тысяч новых иммигрантов. В этот период также постепенно возникает новая «модернистская» чувствительность в религии и культуре; кроме того, правительство все чаще, хотя и довольно неуверенно вмешивалось в экономическую, социальную и культурную жизнь страны. Первая часть того XX в., который «принадлежал канадцам», началась с имперской войны[334]; большой след в ней оставила Первая мировая война, а завершилась она Второй мировой войной. Оптимизм первых лет этого века сильно поубавился в связи с социальным кризисом, вызванным экономической депрессией 1930-х гг. Но даже война, во время которой произошел взрыв первой атомной бомбы, не смогла полностью рассеять сомнений в том, что в XX в. Канада все-таки получит свое.

Рост национальной экономики

В 1900–1912 гг. экономика Канады росла беспрецедентными темпами. Хотя в 1907 г. произошел небольшой спад, а в 1913 г. еще один спад, уже более сильный, потребности военного времени оживили экономическую активность, обеспечив рост и процветание вплоть до начала 1920-х гг. Финансирование этого предвоенного экономического подъема шло за счет сочетания крупномасштабных зарубежных инвестиций и успешной продажи за рубеж пшеницы — этой новой статьи экспорта Канады. Как ни это парадоксально звучит, становление индустриального урбанизированного общества в Канаде стало возможным благодаря успешному развитию аграрной экономики, основанной на производстве пшеницы. Экономическое процветание Канады в целом, без сомнения, зависело от ситуации в мировой экономике, которая обеспечивала источники инвестиционных поступлений и рынки для экспорта.

В числе изменений в международном экономическом климате, от которых Канада получила пользу, можно назвать рост интереса британских инвесторов к вывозу капитала в другие страны, увеличение спроса на канадские природные ресурсы и продовольственные товары в