Мистер Соммерсби ничего не сказал ей в ответ, но на лице у него был явственно написан вопрос: ну, и что дальше?

– Ни я, ни мой муж не были проинформированы ни о том, что в суд присяжных можно подать соответствующее заявление, ни о том, что подобный суд вообще состоится, – решительно заявила Анита. – Мой муж, врач, знает этих детей, как собственную руку. И я тоже в последние месяцы очень неплохо их узнала. Доктор Кардью намерен написать для Клары рекомендательное письмо. И то же самое собираются сделать наши друзья. Например, художник сэр Маннингс, известный своими изображениями лошадей, заведующая почтовым отделением, а также мистер Доусетт, наш библиотекарь. Никого из нас об этом, разумеется, не просили, но у Клары в Лавенхэме немало приверженцев.

Клара вспыхнула жарким румянцем от смущения и гордости.

– Но так делать не принято, – попытался возразить мистер Соммерсби.

– Да, не принято, – согласилась с ним миссис МакКарти. – Но это, по-моему, не является нарушением закона? Вы что-то еще хотели нам сказать, мистер… э-э-э…

– Дилани. Ну, мы никаких письменных отчетов не составляли и письменных свидетельств заранее не заготовили. Отчеты – это как раз по части мисс Ньютон. – Выражение лица у Айвора было почти таким же, как во время той их игры в «Монополию», когда Клара застряла на Фенчерч-стрит, а он выиграл все четыре станции метро.

– Но какие доказательства вы можете представить относительно того, что Клара Ньютон соответствует должности заведующей детским домом?

– Это, например, готов устно засвидетельствовать мистер Гаррард!

Вид у мистера Гаррарда был чрезвычайно мрачный; он с сомнением огляделся, словно предпочел бы оказаться где угодно, только не на заседании Совета, и сказал:

– Несколько недель назад я выгуливал Берти. Это моя собака, мини-шнауцер, очаровательное существо. Я спустил его с поводка, и он бегал по лугу, когда вдруг оказался среди стада коров. Я его позвал, и коровы вдруг пошли прямо на нас. От ужаса я так и застыл на месте, и тут вмешалась мисс Ньютон и помогла мне. Мало того, она спасла мне жизнь и, вполне возможно, жизнь Берти тоже.

Все дружно уставились на Клару, а она лишь скромно пожала плечами, словно говоря: Представьте только, что было бы, если бы я этого не сделала. А вслух сказала:

– Любой на моем месте поступил бы точно так же.

Айвор снова вышел вперед и возвестил:

– А теперь свидетельства детей: они хотят показать кое-что из того, чему научила их Клара.

Клара совершенно не представляла, к чему он клонит; присяжные, похоже, тоже этого не понимали.

– Готовы? – спросил Айвор. – Терри, ты первая.

Терри вышла вперед, и Клара заметила, что ради столь важного случая она даже платье надела. Но что это было за платье! Какой-то наряд судомойки викторианской эпохи! Да еще и очки она на переносице скрепила большим куском пластыря. Клара даже застонала про себя.

– Я бы хотела показать вам, – начала Терри, – кое-что из того, что вырастила сама в своем огородике. Это Клара выделила мне участок, чтобы я могла там выращивать, что захочу. Но овощи еще не все созрели, и не могли же мы выкопать их с корнями и принести сюда, вы же понимаете?

– Понимаем, и ты совершенно права, – сказала миссис МакКарти. – Садоводы и огородники всегда смотрят в будущее. Это основа их мастерства.

– Так что вместо овощей, – продолжала Терри, – мы решили… Вы, наверное, слышали о Джейн Тейлор?

– Я – нет, – сказала миссис МакКарти и посмотрела на остальных. Мистер Соммерсби пожал плечами. Мистер Гудж покачал головой.

– Это потому что вы глупые! – выкрикнула вдруг Рита.

Боже мой, у этой девчонки просто язык без костей!

– Рита!

Но миссис МакКарти неожиданно встала на сторону девочки.

– Вот и мой внук всегда так утверждает.

– В общем, Джейн Тейлор жила в этом городе, – сказала Терри, гневно глянув на Риту, – и сейчас я прочту вам одно ее стихотворение.

Теперь Клара, наконец, поняла, к чему клонит Терри.

А та бодро продекламировала:

– Живя в бескрайних синих небесах, // В мое окно ты все ж заглядываешь часто. // И если солнце в небе поднялось высоко, // Всегда меня слепит твое недреманное око…

Под конец все дружно захлопали в ладоши, даже мистер Гудж, а миссис МакКарти даже глаза платочком промокнула.

– Это было просто прелестно… – сказала она и вдруг умолкла, увидев, что Айвор, который во время чтения стихов тихонько выскользнул из зала, вновь появился и толкает перед собой фортепиано на колесиках.

– Боже мой! Неужели кто-то собирается еще и на фортепиано нам сыграть?

– Погодите, мы для вас угощение приготовили! – Это сказала Морин. Выглядела она, как всегда, мрачной, глаза подозрительно покрасневшие, но в руках у нее была тарелка, прикрытая кружевной салфеткой. Совершенно театральным жестом сдернув салфетку, она объявила:

– Эти лепешки просто с маслом, а эти с фруктами. – Морин направилась прямиком к столу заседателей, которые с явным удовольствием на нее смотрели, и заявила: – А теперь позвольте мне кое-что рассказать вам о Кларе – простите, о мисс Ньютон. Кулинар она совершенно бездарный. Так что я быстро сообразила: если хочешь обед повкуснее, у нее ничего спрашивать не нужно. А то она однажды сварила нам такой куриный суп, что мы даже не поняли, что он из курицы. А в другой раз и вовсе получился сущий кошмар, когда…

– Спасибо тебе, Морин, – сказала Клара.

– Но это же правда! Я думала, что все воспитательницы умеют хорошо готовить, и просто очень удивилась. – Морин сокрушенно покачала головой, и это у нее опять получилось весьма театрально.

Ну, просто Сара Бернар, черт возьми! – восхитилась про себя Клара. А Морин между тем продолжала:

– Но как раз ее неумение готовить меня и подстегнуло, обеспечив мне свободу действий и возможность научиться самой. Я и научилась. Не могу, конечно, сказать, что очень хорошо, но мне это очень нравится, и так приятно иной раз самостоятельно испечь пирожок. А вот это, – Айвор подал Морин очередную тарелку, – называется «кокосовый лед». Я это часто делаю.

– Не возражаете, если я попробую? – вдруг оживился мистер Гудж.

Убедившись, что и это угощение попробовали все, Морин подошла к Кларе и, поднявшись на цыпочки, крепко ее обняла, и Клара сразу догадалась, что девочка хочет о чем-то ее попросить.

– Мисс Ньютон, как вы думаете, я могу снова вернуться домой? Мне ведь пятнадцати еще не исполнилось.

Ее слова были для Клары слаще любой музыки, но она обязана была быть честной.