Шрифт:
Закладка:
– Прилетел я, зашел в номер, только собрался в душ – и тут звонок в дверь. Кто бы это мог быть? – привычно закручивает интригу маститый автор. – Открываю – грязный весь, потный, в трусах, – а там индус с пакетом, и он говорит: «Возьми, сахиб». Спасибо, говорю. Открываю пакет – а там литр джина Bombay Sapphire, две бутылки Hennessy VS, бутылка сухого да еще и шоколадки. Ничего не понимаю, ничего не трогаю, хожу день, другой, спрашиваю ребят – это что, всем такой паек выдают? Нет, не всем. Тогда чье это? Некоторые говорили – пакет наш! Ну тогда говорите, какая марка коньяка, сколько бутылок, какой общий счет… Никто не угадал. На третий день, не найдя хозяина, я решил, что пусть это будет общак. Теперь пью и наливаю людям.
(Ну что, везет человеку, что тут скажешь… Сказать нечего. И мы просто стали пить что бог послал и беседовать о жизни.)
– Сергей! Тебе самому понятно, отчего ты так поднялся?
– Некоторые с меня требуют на полном серьезе формулу успеха… Люди думают, что есть некая формула, по которой из букв составляют слова, складывают их – и выходит хорошая книжка… Формулы нет никакой! Если бы она была, то все издатели печатали б только бестселлеры.
– Значит, сидят по всей России десятки тысяч людей, пишут, пишут, и никто не знает, что из этого получится…
– Таких, кто пишет и публикуется, я тут только про фантастов, – в стране порядка тысячи. А кто пишет, но не публикуется и понимает, что он не самый лучший автор в мире, – ну, наверно, таких тыщ десять. Почему одни пробиваются, а другие нет? Есть такой миф, что будто бы есть писательская мафия, и признанные авторы не хотят, чтоб появились новые молодые талантливые конкуренты, и потому их давят… Этот миф совершенно смешной, я когда его слышу, то всякий раз улыбаюсь. Ведь единственная, к моему глубокому сожалению, отрасль бизнеса, которая в России достигла правильных нормальных капиталистических высот, это как идеальный капитализм – книгоиздание. Редакторы реально сидят и читают все говно, которое им шлют. Говна очень много. Но все из него надеются выковырить новую Роулинг или, на худой конец, Лукьяненко нового.
– …и купить задешево на корню.
– Конечно, конечно! Конечно! Все издатели – сволочи, они хотят купить за пять копеек и перепродать за миллион рублей. Это нормальные правила игры. На то и щука в реке, чтоб карась не дремал.
– Значит, в игре 10 000 человек, а джекпот – у тебя.
– Получилось так, что да.
– А ты чувствуешь, что сеешь разумное, доброе, вечное?
– Я ничего не стараюсь сеять. Я вообще считаю, что литература ничего никому не должна. Это просто способ одного человека рассказать многим другим – тысяче, миллиону, ста миллионам, как получится – про наш мир то, что ему кажется важным и интересным. Естественно, я делаю то же самое, я рассказываю то, что хочется рассказать мне. Потому что самая большая ошибка писателя, если говорить о секретах – это пытаться угадать, чего хочет публика. И пытаться написать то, что ей нужно. «Значит, сейчас в моде гламур – напишу-ка я про дамочку с Рублевки. Что там еще в моде, криминал? Значит, дамочка с Рублевки попадает в разборки. И православие в моде? Вводим второго персонажа, это ее духовник, простой поп, а он – в моде же и патриотизм – бывший офицер спецназа, воевавший в Афгане, Чечне и Сомали, и вот он ее спас. Что еще в моде, семейственность? Дамочка и поп поженились, создали здоровую ячейку общества». Просто идиотизм! Пытаться написать так, чтоб стать популярным, – самая большая ошибка.
– И тем не менее ты на высоте своего положения можешь взять именно вышеизложенный сюжет и написать такую книгу, и публика схавает.
– Да, конечно. Почему бы и нет? Написать можно все, что угодно. Сюжет не важен, вот в чем дело… Неважно, о чем ты пишешь! Ты можешь написать о том, как трактор бороздит просторы Нечерноземья или про то, как боевой космический корабль «Меч России» бьется в глубинах космоса с жукоглазыми уродами, которые там хотят всех нас съесть… Это все неважно!
– Значит, выходит, что если бы Анна Каренина не кинулась под поезд, то ничего страшного бы не случилось и книжка все равно бы пошла на ура?
– Конечно. Просто это была бы другая история и другая мораль. Все было бы немножко по-другому. В свое время я любил проводить такой тест… Сидишь, бывало, с людьми и говоришь им: «Вот есть стандартное заблуждение в среде интеллигенции, что Анна Каренина бросилась под поезд». – «Как?» – «Вы что, не читали “Каренину”? Она хотела прыгнуть под паровоз, но машинист ее остановил!» Тут главное – говорить убедительно, и смотреть человеку в глаза, и делать вид, что сам ты читал «Анну Каренину». И я рассказываю про то, что она все поняла, вернулась к Вронскому и все у них стало прекрасно. Так ломалось процентов семьдесят людей, они говорили: «Не, ну понятно, что не бросилась, мы сами знаем, но это просто такая фигура речи…»
– Ага, ты им предлагал фантастическое прочтение «Карениной»!
– Ну, во-первых, классическую литературу не читает никто – за исключением узкого круга профессионалов, которых я люблю и уважаю. Люди могут цитировать: «Мой дядя самых честных правил», – но не более того… Пять процентов реально читали классику!
– Кстати о классике: я недавно написал про то, что Наташа Ростова – это фактически Ксения Собчак.
– В общем, да.
– А духовность-то где, про которую мы привыкли думать? В связи с классикой?
– Она – в учебнике литературы…
– Тебе, наверно, дают множество советов, люди считают своим долгом помочь тебе с сюжетами.
– Я никого не слушаю. У меня есть любимый писатель Леонид Каганов, московский автор. Его можно считать и фантастом, хотя то, что он пишет, ближе все-таки к сатире. И у него есть такая маленькая притча, которая мне очень нравится. Человек приходит к писателю и говорит: «У меня есть прекрасный сюжет, напиши книгу. Будет здорово!» В ответ писатель говорит: «Однажды к садовнику приходит человек и говорит: вот тебе прекрасный огрызок яблока, а вырасти-ка ты из него прекрасный сад». Вся суть в том, что сюжет может быть какой угодно, важно, как ты его расскажешь. У всех есть семечки, у каждого есть свой огрызок яблока, из которого можно вырастить сад. Но не надо этот огрызок предлагать садовнику, потому что у садовника у самого таких огрызков миллион.
– Какие у тебя возможности влияния? Ткнешь пальцем – вот гений! И все кинутся на него.
– Ну,
