Я взяла у ведьмака чашу, встала на колени и подняла ее вверх.

– Великая Богиня, – тихо начала я. – Позаботься о его душе и защити ее. – Я намеренно отступила от викканского траурного ритуала, ведь эта смерть была для меня личной утратой и Нексор заслуживал личных слов. Ведьмы молча склонили головы. – Передай ему, что он всегда будет частью меня. Наша связь после смерти так же сильна, как при жизни. Я помню о нем. Обо всем, чем он являлся и что сделал. Я буду вечно благодарна за твою доброту.

Поднялся ветер. Он пах костром и подул на чашу с прахом. Я улыбнулась, глядя, как он уносит частицы пепла высоко в небо, где они слились с отблесками рассвета.

Мы вернулись в замок, а лагерь между тем медленно оживал. Осталось всего два ковена, но стригои по-прежнему стояли лагерем на своей стороне равнины. Илия проводил нас с Лупой на кухню к Бредике, которая подала нам кофе и погладила меня по волосам. Каким-то образом она узнала о смерти Нексора, и пройдет совсем немного времени, прежде чем эта новость дойдет до Селесты. Я сжала чашку обеими руками, наслаждаясь теплом. Николай должен проснуться, и я молилась, чтобы он знал, где находится сердце души королевы. В противном случае нам оставалось только готовиться к долгой тысячелетней битве. Эстера предупреждала в гримуаре, что Нексор будет совершать страшные поступки, чтобы снова ее отыскать, и я верила каждому слову. Фактически она винила его во всех раздорах и вражде, которые раздирали наши земли на части в течение многих веков. Однако он, вероятно, не был ответственен даже за их малую часть. Мы воевали друг с другом, потому что Эстера – а до нее Вила – посеяла семена войны. Селеста продолжит эту традицию, если я ее не остановлю. Именно этого ждали от меня Нексор и Великая Богиня. И я их не подведу.

– Спасибо за кофе, – сказала я Бредике. – Я хочу на какое-то время подменить Алексея у Николая. – Я повернулась к Лупе: – Побудешь пока с детьми?

– Конечно. – Она кивнула. – Спасибо, что доверяешь их мне после катастрофы в Ониксовой крепости. Сейчас же проверю, как они там.

– Ты моя сестра. Я бы доверила тебе собственную жизнь.

Она благодарно улыбнулась.

– Илия мне поможет. Мимо него так легко не пройти.

Мне еще предстояло объяснить случившееся Эстере. Дети много чего видели и слышали, но всю прошлую ночь проспали. Скоро я познакомлю дочку с ее настоящим отцом. От этой мысли мое сердце забилось чаще.

Глава 22

Замок Карайман в Ардяле

Матрас подо мной зашевелился, и я на ощупь дотянулась до холодного тела, чтобы успокоить его, положив ладонь на его руку. Со дня смерти Нексора прошло два дня. Вчера Николай начал непрерывно метаться в постели, словно его мучили кошмары. Алексей регулярно заглядывал к нам, и выражение его лица все больше мрачнело. Мне казалось хорошим знаком, что Николай больше не лежит в постели как мертвец. Хотя что я понимала в физических особенностях стригоев? Я давно уже задернула шторы, чтобы свет не бил по глазам, когда он проснется, и теперь приглушенное сияние очерчивало упругие мышцы под тканью рубашки. Его тело напряглось. Я присела на край кровати.

– Николай, – прошептала я.

У него на лбу выступил пот, что не характерно для стригоев, но по крайней мере щеки уже не такие красные, как прошлой ночью, когда я испугалась, что у него судороги от скачка температуры. Сейчас они снова были бледными, как белый мрамор. Дыхание стало прерывистым, а из-под слегка приоткрытых губ показались клыки. Это обнадеживало еще больше, лишь бы он не впился ими в мою плоть. Будет ли он голоден, когда очнется? Как давно он не пил?

– Открой глаза, – взмолилась я. – Посмотри на меня.

Я взяла его за руку. С губ Николая сорвался тихий стон. Мудрее было бы позвать Алексея, потому что никто из нас не представлял, вернется ли к нам тот Николай, которого мы знали, но я хотела быть с ним, когда он откроет глаза.

– Николай, – настойчивее повторила я. Я была готова дать Великой Богине любое обещание, которое она от меня потребует, лишь бы она вернула мне его. Его веки затрепетали, а потом он действительно открыл глаза. Я всхлипнула от облегчения и опустилась на колени. – Ты проснулся, – простонала я, положив руку ему на щеку. – Скажи что-нибудь. Что угодно.

Радужки янтарного цвета внимательно изучали меня, и их окружал темно-красный ободок. Скоро ему нужно будет испить крови, однако пока ситуация не вызывала опасений. Николай облизнул губы. Моя рука по-прежнему лежала у него на щеке, и я постаралась улыбнуться. Он еще не произнес ни слова, но напряжение меня уже отпускало. Он жив, а это единственное, что имело значение.

Палатин сделал еще один глубокий вдох.

– Ты вернулась, – медленно произнес он.

Я сглотнула. Значит, это он вспомнил. Нексор не обманул. Он не тронул душу Николая. Зря я сомневалась в его искренности.

– Да. Прости, что я сбежала.

– Не извиняйся. Это было к лучшему. – Его лицо потемнело.

Я не собиралась затевать бессмысленный спор. Не сейчас. Это уже не играло никакой роли.

– Тебе нужно еще немного отдохнуть. Мы поговорим обо всем позже.

Ему это предложение не понравилось. Стригой так быстро приподнялся на локтях, что я чуть не потеряла равновесие на мягком матрасе.

– Где Алексей? – требовательно спросил он.

– Они с Кайлой встречаются с другими магнатами. Он созвал всех, потому что хочет собрать армию. Мы должны остановить Селесту. Она намерена развязать войну с людьми. Этого нельзя допустить. – Что именно помнил Николай? Знал ли об Эстере? – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – отрывисто ответил стригой, избегая моего взгляда.

Нексор предупреждал, что гордость Николая будет уязвлена, и, очевидно, оказался прав. Его душа находилась в плену у колдуна почти полтора года. Такое на ком угодно оставит след, особенно в случае с таким мужчиной, как Николай. Нужно набраться терпения.

– Где Селия?

– У твоей матери. Вчера от нее пришло послание. Она обратила Невена. Это…

– Я знаю, кто это. Колдун. Она что, сошла с ума?

Я усмехнулась:

– Думаю, скорее влюбилась. Он бы погиб, но, видимо, все обошлось. Тем не менее твоя мама в ярости. Что Нексор тебе показал?

– Достаточно, – отрезал Николай. Потом перекинул ноги через край кровати и покачнулся. Я положила руку ему на плечо.

– Тебе нужно себя