– Его беспрекословная любовь скрепила эту душу, – ответила Великая Богиня на мой немой вопрос. – Ты поступила правильно, не сомневайся в этом. Ты не убила его, а освободила.

Возможно, когда-нибудь я смогу воспринимать случившееся именно так. Пока же мне было трудно себе это представить.

– Ты можешь сказать мне, где Селеста спрятала сердце своей души? – торопливо спросила я, когда она протянула Нексору руку.

– Тебе придется выяснить это самостоятельно, дитя мое. Ты достаточно сильна, чтобы до конца пройти путь, на который ступила. – А потом Великая Богиня просто улетела вместе с душой Нексора. Выпорхнула с ним в ночь, и никто из них на меня не оглянулся. Я смотрела им вслед, наблюдая, как их сияние сливается с чернотой ночи и растворяется в ней.

Вдруг меня пронзило последнее воспоминание.

Нексор стоял у этого самого окна. На нем были только льняные штаны и рубашка. Я лежала на огромной кровати и устало улыбалась. Он повернулся ко мне, и тут я увидела, что он держит на руках ребенка. Нашего ребенка. Маленькую девочку. На лице колдуна отражалась безграничная любовь.

– Ты защитишь ее? – спросила у него я. – Когда меня не станет.

– Обязательно, – ответил он, прижавшись губами к ее лбу. – Но ты не оставишь нас. Мы всегда будем вместе.

И мы были вместе. До сегодняшнего дня. Я вышла из комнаты, едва передвигая ноги. В коридоре, прислонившись к противоположной стене, стояла Лупа. Она не произнесла ни слова, ни в чем не упрекнула меня и ни о чем не спросила. Она просто меня обняла.

Солнце еще не взошло, когда раздался стук в дверь. Дети до сих пор спали, а я сидела с Лупой на кушетке. Всю оставшуюся ночь я не сомкнула глаз. Мы почти не разговаривали. Лупа лишь заглянула в комнату Нексора и до утра не оставляла меня одну. В комнате появился Илия. Лупа подошла к нему и что-то прошептала на ухо. Его невидящие глаза расширились. Решительным шагом он приблизился ко мне, опустился передо мной на колени и взял меня за руки.

– Где он?

– Все еще в своей постели, – почти беззвучно ответила я.

– Первый ковен воздаст ему последние почести, если ты позволишь. Но будет лучше, если Селеста пока не узнает о его смерти.

Я не стала спрашивать почему. Скорее всего, она бы даже обрадовалась, ведь он мог представлять для нее опасность. Я оказала ей услугу.

– Не хочешь пойти со мной?

Я кивнула. По крайней мере это я должна для него сделать.

– Хорошо, тогда я передам остальным. – Кузнец удалился самым прямым путем – через окно, а я опять рухнула на диван.

Лупа порылась в моем гардеробе и достала платье: черное, длиной в пол. Понятия не имела, что у меня вообще есть такое. Сестра принесла его мне.

– Ты попрощаешься с ним, а затем будешь смотреть только вперед. Великая Богиня не одобрит, если ты сейчас сдашься.

Нет, не одобрит. Я рассказала Лупе о жар-птице, но взяла с нее обещание больше никому не говорить. Я не знала ни одного предания, в котором Великая Богиня действительно являлась викканам. От усталости голова ощущалась сплющенной тыквой. Может, мне все это приснилось? Может, мое желание того, чтобы его душа получила еще один шанс, было настолько велико? Я пошла в ванную и переоделась.

Лупа ободряюще кивнула, а затем заплела мои волосы.

– Ты справишься.

Нащупав свою заколку, я отправилась в соседнюю комнату. Тело Нексора лежало так же, как когда я его покинула. Закрытые глаза, бледные губы. Окно осталось распахнутым, и внутри было довольно прохладно. Когда я хотела его закрыть, обнаружила на ковре перышко цвета раскаленного золота. Я сглотнула. Значит, все-таки не сон. Выпрямившись, я увидела приближение членов Первого ковена. Во главе летел Люциан. Я сунула перо в вырез платья и отошла в сторону. Один за другим ведьмы и ведьмаки приземлились в комнате, которая оказалась чуть ли не слишком тесной для такого количества посетителей. Люциан серьезно кивнул мне. Никто не произнес ни слова. Они опустились на колени вокруг кровати, и каждый приложил кулак к груди. Прежде мне не доводилось участвовать в ведьмовских траурных церемониях, но хорошо, что Нексора не лишили этой чести. Все по очереди поднимались и склоняли головы перед покойным. Я была последней. Взгляды присутствующих обратились ко мне, выражая молчаливое приглашение. Я шагнула к кровати, поцеловала Нексора в лоб, а затем в закрытые веки. Глаза припекало, но я не заплачу. По рядам ведьм прошел удивленный ропот.

– Твоя история станет частью легенд, которые я буду рассказывать своим детям, – тихо пообещала я и снова отступила в сторону.

Взгляд Люциана излучал тепло. Он мягко сжал мое плечо, после чего приказал завернуть тело в простыню.

– Мы предадим его огню, как предписывает обычай. Хочешь пойти с нами и развеять его прах по ветру?

– Да, конечно, хочу.

Я последовала за ковеном, члены которого покинули комнату тем же путем, что и появились в ней. Лупа сидела на метле вместе с Илией, и я обрадовалась при виде нее. Люциан направлялся к поляне, на которой когда-то стоял дом моих родителей. Те, кто нес тело, положили его в центр, а затем мы встали вокруг, образовав ровное кольцо. Илия обнял Лупу, а та взяла меня за руку. По команде Люциана члены его ковена одновременно запустили в Нексора огненные шары. Я крепче стиснула руку Лупы, когда он вспыхнул ярким пламенем. Это всего лишь оболочка. Его душа в безопасности. Я знала это, но сердце все равно словно разрывалось на части.

Мы молчали, пока тело полностью не сгорело. Над верхушками деревьев медленно поднималось солнце. Солнце, которое Нексор больше никогда не увидит.

– Он видел солнце тысячу лет, – негромко произнесла Лупа. Моя голова тут же дернулась в ее сторону.

«Ты умеешь читать мысли?»

Почему я об этом не знала? Так вот откуда она узнала о моих планах.

«Потому что я никогда не трезвонила об этом на каждом углу. Это не самый классный дар. Довольно бесцеремонный, если хочешь знать мое мнение. Я почти им не пользуюсь. И перестань себя винить. Этот мужчина прекрасно знал, что его ожидает. Он знал, что ты задумала».

Люциан при помощи магии собрал пепел в чашу и подошел с ней ко мне. Обряд ведьм оказался довольно молчаливым, но и в перерождение души они не верили. Так с какими же пожеланиями ведьмы могли провожать ее в путь? Эстера запретила им верить в Великую