— Ты кто такой, мужик? Шел бы ты отсюда. Девчонки на всех хватит, но сегодня она моя. Я слишком долго терпел.

— Крис, закрой свой рот! КаК ты… — но заткнули не только Криса, но и меня. Дэймонд просто оттолкнул меня себе за спину. Он медленно подошел к Крису, который уже почувствовал опасность. Дэймонд подтянул его к себе за воротник рубашки. Он оказался выше на полголовы, что еще больше играло в его сторону при устрашении этого урода.

— Я уничтожу тебя, выдерну твой поганый язык и повешу тебя на нем. Будешь скулить под моими ногами, щенок. — все это он сказал ему на ухо угрожающим шепотом. — Если я узнаю, что ты хотя бы думал о ней, я убью тебя. Ты меня понял? Я спросил, ты меня понял?

— Да, понял. Отпусти. Отпусти, сказал.

Дэймонд откинул его со всей силы. Крис отлетел метра на два и упал. Прямо в грязь. В которой сейчас была и я. Какое унижение. Почему единственный человек, который относится ко мне с уважением, должен был увидеть истинное отношение людей ко мне. Захотелось плакать. Что-то в последнее время я стала слишком плаксивой. Наплевав на отношение к себе, я подошла и забрала свои вещи. Затем я молча пошла к карете. Какая мне разница, что Дэймонд обо мне подумает. Я перестала заботиться о чужом мнении и спокойно жила. Значит, и дальше смогу. У нас с ним просто сделка. Никаких эмоций.

Только Дэймонд так не подумал. Он, видимо, решил меня успокоить.

— Да стой же ты. Какая быстрая. Стой!

Он остановил меня у дверцы кареты. Взяли двумя руками за плечи и развернул к себе. Я посмотрела ему прямо в глаза. Хватит тушеваться. Я переживу все, только не жалость.

— Мари, все хорошо. Я уничтожу его и его мать. Они больше ни одного слова тебе не скажут, они вообще вряд ли смогут говорить. Даже твоей природной притягательностью не оправдать его свинского поведения, а уж тем более его мамашу.

— Что? О какой еще притягательности ты говоришь? — неужели он из тех мужчин, кто считает, что если женщина привлекательна, то это повод к ней относиться, как к мясу.

— Как? Ты не знаешь? Ты же наполовину русалка. А они обладают природным магнетизмом. Русалки завлекают моряков своим пением, которое в миг порабощает их. Вот ты и унаследовала эту черту. Все мужчины вокруг сходят от тебя с ума и чувствуют сильное влечение. Часто они не могут это контролировать, могут даже набрасываться.

— А ты? — я задала этот вопрос раньше, чем подумала.

— А я могу себя контролировать. — что это значит? Он тоже чувствует ко мне такое? Но разъяснять Дэймонд не собирался. Он подтолкнул меня к карете, а затем сел сам.

Первое время мы ехали в тишине. Дэймонд только сказал, что мы собираемся в полицейский участок. Я же не могла ни о чем говорить. Меня напугало признание моего фиктивного жениха. Это подтолкнуло меня к следующему разговору:

— Дэймонд, давай обсудим некоторые моменты нашего…брака.

— Мари, я не притронусь к тебе без твоего согласия. Тебе нечего бояться.

Мне стало неловко, что я такая предсказуемая. Однако его слова ничуть меня не успокоили.

— А при людях? Нужно установить степень дозволенных взаимодействий.

— И что же ты мне позволяешь? — хоть сказано было и с насмешкой, но я уловила серьезность вопроса, значит, ему было важно, чтоб я не чувствовала себя униженной.

— Ничего! — прозвучало слишком резко.

Дэймонд усмехнулся, а затем неожиданно взял меня за руку. Я опешила. Он нежно погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. По коже побежали мурашки. Я завороженно смотрела на невинное прикосновение. Никогда еще чьё-то касание не вызывало во мне приятных эмоций. А сейчас чувствовала нежность.

— А так можно? — почти шепотом спросил он.

Я прокашлялась. Резко разучилась говорить.

— Да, так можно. Но, опережая дальнейшие вопросы, нельзя. Остальное — нельзя.

Сказала вроде четко и грозно, но Дэймонд лишь усмехнулся, добавив что-то вроде «посмотрим». Но я не стала продолжать этот разговор. У меня имелись еще некоторые темы для обсуждения:

— Также сразу обсудим. Твои любовницы меня не касаются, мои любовники тебя не касаются. Но и в открытую изменять мне не надо. Я не хочу выглядеть нелепо в глазах людей. — конечно, у меня не было никаких любовников и не предвиделось в ближайшее время, но я хотела сохранить за собой это право.

Он бросил на меня странный взгляд, но утвердительно махнул головой.

Дальше ехали молча.

Вот мы и добрались до места, в которое я боялась попасть последние восемь лет. Нас, а точнее Дэймонда, пропустили без каких-либо вопросов. Я ожидала, что мы пойдем в комнату для допросов, но мы зашли в кабинет. Здесь уже был полицейский и сам советник короля. От него не скрылась моя секундная остановка в дверях. Я очень испугалась. Я не ожидала его тут увидеть.

— Итак, всем добрый день. В представлениях не нуждаюсь. — заговорил Дэймонд. — Вчера вы ошибочно обвинили мою невесту. — он сделал акцент на последних словах. — Думаю, вы можете максимально безболезненно для леди решить эту ситуацию.

— Ваша, как вы говорите, невеста пыталась ограбить мой дом. — резонное замечание от советника короля.

— Не может быть, вчера она весь день была со мной. Я могу подтвердить. Мое слово имеет вес? — он обратился к служащему. Тот, заикаясь, подтвердил высказывание.

— Вот, значит, как. — советник наконец-то понял, что меня очень нагло выгораживают.

— Если б моя невеста была вчера у вас в доме, она видела б вашу жену с любовником, но она об этом ничего не знает.

Советник аж покраснел от злости. Видимо, его репутация была слишком ему дорога и важна для должности. Такой неприкрытый шантаж он вряд ли пропустил мимо ушей, будь это пустяк.

— Хорошо. — сквозь зубы процедил герцог. — Вчера меня пытался ограбить какой-то мужчина, который напугал мою жену, она со страху упала в обморок. Вы записали? — рявкнул он на полицейского, который застыл в одной позе. Он, наверное, пытался не дышать. Не часто в его кабинете такие