– Ну, этот точно не батя. – Постовенцев кивнул на парня, вразвалочку приближавшегося к ним. – Здорово, земеля! Стучит что-то, не посмотришь?

– Не. – Парень подошел к машине, сплюнул на землю. – Закрыто.

– А Вовчик, – поднапрягшись, вспомнил отчество Минченкова, спросил Постовенцев. – Че, не работает сегодня?

– А ты че, не знаешь? – Парень повертел головой, снова сплюнул. – У него мусора сына забрали. Щас порешает, тогда откроемся.

– А че забрали-то? Призыв кончился вроде.

Постовенцев вышел из машины, нарочито лениво потянулся, радуясь, что не пристегнул пистолет; полез в карман, достал сигареты, предложил парню. Тот отрицательно помотал головой. Присмотревшись, оперативник понял, что зрачки парня неестественно расширены, да и сам он немного не в себе, тем лучше.

– Так что там с призывом? – Капитан неторопливо закурил.

– Да какой призыв! У нас девку тут убили.

– Сын Вовчика убил, что ли! Сашок?!

– Так ты че, Сашка знаешь?

– Ну! – Капитан вытаращил глаза и сделал удивленную рожу. – Так ее Сашок, что ли, убил?!

– Да какой Сашок, – отмахнулся парень и в очередной раз цвиркнул слюной в траву, попал немного на свою кроссовку, вытер о землю. – Сашок выйдет не сегодня завтра… Сашок не при делах… там бабы посварились… – Какая-то мысль мелькнула в его плавающих радужках. – Закрыто, в общем.

– А ты что тут делаешь?

– А я пошел.

Парень шагнул вбок, немного запнулся, потом сделал еще один неуверенный шаг, повернулся и шустро зашагал в сторону от дороги.

– Сюда иди! – крикнул Дягилев.

Парень кинулся наутек. Постовенцев – за ним. Оперативник был мощнее, парень – изворотливее. Он кидался из стороны в сторону, сбивая капитану темп и измотал бы его, если бы в очередном прыжке Постовенцев не предугадал направление поворота и не повалил парня на землю. Пара ударов дополнили ускорение падения.

– Щас ты… у меня… – восстанавливая дыхание и с усилием поднимая бегуна за шиворот, проговорил Постовенцев. – За заранее не обещанное… следом пойдешь… мразь.

– Я ничего не знаю! Не надо!

– Говори, что видел, гнида!

– Это все Нинка-корова!

– Какая корова?

– Врачиха!

Постовенцев так оторопел, что выпустил воротник парня, и тот шлепнулся задницей на траву.

– Борткова, свидетельница? – Парень закивал. – Из медпункта вашего? А она при чем?

– Так она с ним… это… все знают. А он начал к Светке ходить. Она ей морду била сначала, потом стекла била.

– Кто кому?

– Нинка-корова Светке!

– Светка – это покойница? – уточнил подбежавший Дягилев. – Так это бабы так поругались?

– Ну! – Парень уже понял, что попал, поднялся и стал отряхиваться, исподлобья бросая злобные взгляды на оперативников. – Нинка-корова пошла…

– А чего она «корова»?

– Вымя здоровое.

– А-а…

– Ну вот, пошла она к Светке вроде как поговорить, а та начала задом вилять, что Сашок с ней будет. Они очень орали. А потом замолчали. Я смотрю: Нинка бегом бежит, рот зажимает, только и видел ее. А потом я заснул.

– Заснул?

– Да я того… сонный был. Меня рубануло. А проснулся, уже Сашок подошел.

– И что Сашок?

Дягилев готов был задушить незадачливого свидетеля.

– Он в дом зашел, сразу вышел и давай об себя что-то вытирать, потом к сараю пошел. И я опять заснул.

– Сука ты, – с чувством сказал Постовенцев. – Пошли, покажешь, где был все это время. Какого черта молчал, когда Сашка твоего вязали?

– Да я спал. А потом пошел к Апыну отмечаться, а тот злой был, выгнал меня, еще сказал, что на наркоту проверять будет. Что мне там разговоры говорить. Не закрыли, и ладно.

– Ну это просто… – Слов не хватало.

Втроем они прошли к месту, которое парень описывал как свой «схрон». Действительно, его не увидеть: плетень, куча сухих веток, старый покосившийся сарай, груда камней, а между ними – соломы с полстога.

– В соломе спал, – пояснил парень. – Все видно, а меня – нет. Я тут часто кемарю. Кемарил. Теперь не буду.

– Привидений боишься?

Парень глянул на Постовенцева как на дурачка.

– Вы схрон знаете. Покемарить не дадите.

Борткова долго не отпиралась – Дягилев прямо с порога сообщил, что любовник ее «сдал» и вот-вот выйдет, а она, напротив, вот-вот сядет, – но устроила отвратительную истерику с попыткой выцарапать что-нибудь на лицах оперативников, с укусами пальцев, визгом и разрыванием на себе блузки, под которой оказался непривычный для села красивый кружевной бюстгальтер.

От двери послышалось неодобрительное ворчание женщин-понятых. Постовенцев все же врезал Нинке-корове по спине и, когда у нее перехватило дыхание, исхитрился надеть женщине наручники и силой усадить на стул.

В медпункт прибежал Апыев в домашней одежде, но с пистолетом. Степа – парень, сдавший фельдшерицу, – при виде него заметно приуныл, но, увидев, что Апыеву до него нет дела, снова расслабился.

– Что здесь?! – возопил участковый. – Нина Власьевна!

– Убийца твоя Нина Власьевна, – сплюнула одна из понятых.

Борткова, выпив стакан вонючей субстанции, которой ей накапал понимающий в лекарствах Дягилев, перестала истерить и теперь только всхлипывала, колышась огромными грудями в лифчике. Постовенцев звонил начальству.

– Остались крайне недовольны, – сообщил он, нажав «отбой». – Розыск все равно в говне.

– Чего так?

– Что сразу преступника не взяли.

– Ну так в итоге взяли же.

– А человек пострадал.

– Сашок, что ли? – хрюкнул Степан. – Да у него третья ходка, он только выспался в крытке вашей.

– А тебе бы все спать.

– Да, парень дело говорит, – вступился Дягилев, – Минченкову не привыкать, а за то, что он следствие по ложному пути водил, триста седьмую как пить дать получит. Будет думать в следующий раз. Королеву звонил?

– Да, мчит. С Марченко вместе.

Борткова что-то, всхлипывая, бормотала, обращаясь к Апыеву. Тот сначала стоял с выражением крайнего безразличия на лице, но потом все же подошел ближе, выслушал и повернулся к операм:

– Она переодеться просит.

– Да фиг там.

Участковый развел руками.

– Я хоть… трусы возьму с собой… у меня нет тут никого. – Борткова протяжно всхлипнула.

– Сашок твой принесет, – отмахнулся Постовенцев. – Он знает, где что лежит. Бонни и Клайд, блин… Ты вообще понимаешь, что женщину убила, а? Понимаешь? Убила, жизни лишила, навсегда! Молодую девку! Трусы ей…

Он махнул рукой и вышел из медпункта.

Обвинение в отношении Минченкова переквалифицировали на ст. 307 УК РФ, в части умышленного убийства – прекратили. Это обвинение было предъявлено Бортковой, которая полностью призналась, каялась и просила ее строго не судить. Она подробно рассказала, как просила Карцеву оставить в покое любовника, как та отказалась и назвала ее «старой коровой», как Борткова схватила нож, как потом упросила Минченкова взять вину на себя, чтобы выиграть время и запутать следствие, как они с любовником порезали тому ногу старой косой, как она сделала фальшивую запись в медицинской карте с указанием времени убийства, чтобы снять подозрения…

Минченков сознался, что хотел дать любовнице время сбежать из поселка, никаких дополнительных жалоб на действия сотрудников писать не стал. Чтобы не выглядеть совсем уж тупо – сначала запутывал следствие, потом активно давал показания против любовницы, – он дал объяснения, что к сотрудникам претензий не имеет. Но на уголовный розыск все равно было вынесено представление прокурора, а в отношении оперативников, работавших по делу Карцевой, следователем Королевым проведена проверка их действий на предмет превышения должностных полномочий. Чтобы помнили, как нужно работать.

– Стали появляться нездоровые слухи о том, что к убийствам причастны сотрудники нашего райотдела, – сказал Синельников и оглядел подчиненных, которых выборочно созвал у себя в кабинете. – Вы что-нибудь об этом знаете?

По кабинету прошел шепоток.

– Не далее как вчера, – продолжил полковник, по-прежнему всматриваясь в лица сотрудников, – в прокуратуру поступило заявление некоего Мышина Г. В., в котором он сообщил странные факты.

Капитан Шинкаренко, только что вышедший из отпуска, наклонился к Газиеву и что-то прошептал ему, тот не расслышал, попросил повторить, капитан бросил быстрый взгляд на начальство и придвинулся ближе.

– Говорю, если не раскроем, нам жребий скажут бросать: кто явку напишет…

– А что за Мышин? Не помню такого, – шепнул Демьяненко, которого ни с того ни с сего притянули с дежурства на совещание, Постовенцеву.

– Местный псих.

– В заявлении, – продолжил Синельников, – Мышин долго и нудно расписывает, как он проводил анализ совершенных преступлений в отношении девушек, погибших на территории Борисовского района. И приходит к одному выводу: убийства до настоящего времени не раскрыты, поскольку к их совершению причастен сотрудник правоохранительных органов. Район у нас небольшой, слухи