Старик закатил свой велосипед в гущу высоких кустов, махнул Максу рукой и сказал:

– Ну вот мы и приехали. Наверняка ты тут бывал! – он весело подмигнул Максу, но тому было не до смеха.

– Обычно с мамой и папой мы шли через центральный вход, – ответил он, косясь на забор с колючей проволокой и пиками.

– В этот раз у нас свободное посещение, – сказал старик и достал из сумки кусок брезента и ножницы по металлу. – Ну что, готов посмотреть на зверюшек?

Макс нехотя кивнул и снова вздрогнул. Мощный рык какого-то животного огласил окрестности, вороны повзлетали с деревьев и принялись горланить на все голоса.

ИХ ЖДАЛИ.

У Макса не было в этом сомнений.

8

Трехметровый забор с колючей проволокой поверху казался Максу совершенно неприступным и тем сильнее было потрясение, когда он увидел, с какой лёгкостью старик взобрался по стальным прутьям, перекусил проволоку, накинул брезент поверх густо намазанного чем-то темным и вонючим края и махнул рукой юноше, приглашая последовать его примеру.

Макс покачал головой.

– Я не смогу, – прошептал он. – Вы с ума сошли? Слишком высоко!

– Ползи, – отрезал старик.

Тихий утробный рык из чащи по ту сторону периметра прозвучал настолько близко, что Макс похолодел.

– Кабан храпит во сне, – прошептал старик. – Если ты не поторопишься, он проснется и тогда нам будет куда сложнее.

– Ладно. – Макс взялся за два стальных прута и подтянулся, одновременно пытаясь помочь себе ногами.

Когда последний раз он лазил по заборам? Он живо представил себе, как неуклюже смотрелся бы на видео, если кто-то из знакомых ребят в эту секунду вдруг оказался рядом и вздумал записать его странный поступок. Впрочем, почему странный? – подумал Макс. Ради хайпа сейчас и не такое идут.

Через пару минут они бесшумно спустились на рыхлую землю – на заднем дворе темных, внушающих страх вольеров, затаившихся, но не спящих – в этом Макс был уверен абсолютно точно.

Человеческий город в этом месте словно утрачивал свою власть: и хотя буквально в нескольких метрах проходила дорога с припаркованными на обочинах автомобилями, изредка проскакивали тени прохожих, загорались и спустя некоторое время гасли окна окружающих домов, здесь же, освещаемый полной луной и мерцающими звездами мир невидимых животных, хоть и порабощенных человеком, рассаженных по клеткам и вольерам, все равно – жил своей особой и никому не ведомой жизнью.

Сердце Макса билось, будто он оказался в доисторическом лесу, полном опасностей и неизвестности.

– Что теперь? – сдавленно спросил он. – Вы никогда ничего не объясняете… и… и мне это не нравится. – Ему вдруг стало страшно и страх этот, иррациональный, какой-то отвратительно липкий завладел всем его существом. Даже когда он убегал от овчарки, бросившейся на него как-то по дороге в школу из приоткрытого подъезда, ему не было так страшно как сейчас.

– Увидишь, – коротко ответил старик, скатал брезент и вместе с ножницами сунул его в спортивную сумку. – Идем!

Макс попытался вспомнить, как выглядит зоопарк, но темные контуры вольеров, огромные, в два роста человека заросли и шумящие, исчезающие где-то в чернильной густоте неба кроны дубов и лип не складывались в сколь нибудь угадываемую картинку. Да и сколько лет прошло с тех пор как он был здесь последний раз – минимум шесть или семь, а то и больше.

Они миновали огороженную площадку для мусорных контейнеров, где Макс краем глаза успел заметить чей-то длинный хвост, мелькнувший в темноте. Старик шел не быстро, постоянно к чему-то прислушиваясь – и хотя он находился всего в полуметре от Макса, тот периодически будто бы терял его из виду, и тогда сердце парня начинало биться с удвоенной скоростью.

Он не хотел бы потеряться здесь в это время.

А потом раздался лай.

Сначала где-то вдалеке, но он быстро приближался. Собак было несколько и они определенно мчались к ним навстречу.

Макс почувствовал, как затряслись поджилки, дыхание перехватило от ужаса, а в глазах заплясали огоньки.

Он, конечно, сильно сглупил, когда полез за этим полоумным стариком. Конечно же, территория зоопарка охранялась собаками, он даже читал об этом на каком-то сайте, где шли споры, что будет, если какой-то шалопай перелезет забор, а бойцовые псы его загрызут. Кто понесет за это ответственность.

Инстинктивно Макс схватил старика за руку, но тот отдернул кисть, слегка присел, будто пытаясь таким образом спрятаться и застыл, всматриваясь в темноту.

Дрожа всем телом, Макс озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то укрытие, куда бы он мог быстро спрятаться. Но слева теперь находились вольеры с обезьянами, куда даже при желании он не смог бы проникнуть, хотя очень бы этого хотел. Макс рассмотрел картинку с изображением то ли шимпанзе, то ли гориллы и надпись с указателем, даже расслышал нечеловеческий смех, от которого побежал мороз по коже. Справа же, насколько он мог понять, располагались вольеры с носорогами, чуть поодаль, позади них – гигантский выгул для слонов и жирафов, примыкающий к такому же огромному вольеру.

Перед ними же теперь находилась полукруглая площадка с лучами расходившихся в стороны пешеходных дорожек, над которыми, словно застывшие часовые, поникли мерцающие фонари с вьющимися вокруг сонмами насекомых.

Лай собак приближался со зловещей необратимостью и все возрастающей злобой и теперь у Макса уже не осталось сомнений – в этот раз он попал серьезно. Хорошо, если отделается разодранной одеждой и укусами – возможно, к тому моменту, когда собаки будут рвать их на части, шум и лай привлекут внимание сторожа, если, конечно, он не спит мертвецки пьяным сном где-нибудь в теплой комнатке под мерное урчание Рен-Тв.

Бежать было поздно и ему не оставалось ничего как до боли в глазах вглядываться в дребезжащую черноту окружающего пространства.

Старик припал к земле – видимо от перепуга, – так решил Макс и тоже слегка присел, больше ничего не оставалось.

Однако, следующие несколько секунд навсегда остались в его памяти.

Свора огромных овчарок со вздыбленной шерстью вылетела на круглую площадку меж пустых скамеек. Сколько их было – Макс не успел посчитать. Может быть, пять или шесть.

Краем глаза он успел заметить, как у прутьев вольера с обезьянами застыла гигантская горилла с черным приплюснутым носом. Блестящие глаза следили за потасовкой с нескрываемым интересом. Рядом, буквально в метре от крупного самца, но уже в другой клетке – повиснув на длинных руках-конечностях, раскачиваясь из стороны в сторону и отчаянно горланя, скалили зубы две макаки, а дальше, дальше –