чуть поодаль замерли тревожные лисицы…

Макс насчитал три удара сердца, гулких, отчетливых, – и тут же вслед, словно испугавшись наступающего грядущего, жуткого и необратимого, на другом конце зоопарка завыл волк. Сначала один, но его леденящий душу вой тут же подхватил другой, тоном выше, и Макс почувствовал, как страх цепкими коготками сковывает и подбирается к горлу.

Огромная тень качнулась, повернулась в сторону воющих хищников, потом махнула рукой.

– А ты думал, я сижу в клетке, дурачок? – Тень затряслась в приступе смеха, потом закашлялась. – Акульи инъекции продлили тебе жизнь, но не дали мозгов, иначе бы ты сюда не пришел и не притащил бы пацана с собой. Ты сильно облегчил мою задачу, номер четырнадцать.

Человек у ног великана застонал и до Макса донесся сдавленный хрип:

– Отпусти мальчика, Мартын.

Исполин прервал свой монолог и взглянул под ноги.

– Отпустить? Ты в своем уме? Впрочем… может быть, я и отпущу его, когда он перестанет представлять для меня опасность. Точнее – для нас.

Макс медленно повернул голову в надежде увидеть свет фар полицейской машины, которая, он знал это по опыту, появляется в самый неподходящий момент, но сегодня явно был не его день. Дорога за оградой была пуста, а плотная стена кустарника с красноватыми блестящими ягодами не пропускала ни единого звука с улицы.

Одна неотступная мысль сверлила его мозг: «Зачем старик притащил меня в этот чертов зоопарк? Если ему нужен был отец, с которым он хотел выяснить отношения – почему он не встретился с ним, когда тот оставлял записку в условленном месте – так было проще и безопаснее. Да и свидетелей на заброшенном заводе меньше…

ЧТО ОН ЗАДУМАЛ?

– Впрочем, они как раз мне и не нужны, своих достаточно. А вот мое тело… – Мужчина вдруг резко дёрнул себя за волосы. Послышался мерзкий, похожий на звук рвущейся ткани треск и через мгновение приличный клок в ярком свете прожектора повис в застывшем воздухе. Потом, плавно покачиваясь, клок седых волос опустился на асфальт. – Мое тело рассыпается. Я слишком быстро старею, потому что я – чертово насекомое! Слышишь, номер четырнадцать?! – послышался не то всхлип, не то сдавленный смешок. – Ты хоть представляешь, каково быть насекомым, а? Я пытался что-то сделать, избавиться от этой дряни… я пытался ей помочь, – Мартын оглянулся куда-то позади себя. Там, метрах в двадцати виднелся темный силуэт какого-то ангара, из которого доносились сдавленные звуки. – Но ничего не получалось! Мне удавалось держать ее под контролем так, чтобы никто ни о чем не пронюхал, но в конце концов чертов сосед начал что-то подозревать, хотя именно он во всем виноват!

Мартын с дикой злобой пнул лежащего перед ним человека ногой и тот застонал. – Мы все получили участки вокруг завода, ты наверное знаешь об этом, да, номер четырнадцать? В итоге пришлось заразить весь сад, и самое главное – этого придурка, начальника лаборатории. И тут явились его дети. Особенно этот! – Мартын ткнул жирным пальцем в сторону Макса.

Старик покачал головой и вздохнул.

– Ты сам во всем виноват. Начальник лаборатории тебя даже не знал. Что случилось в морге? Может быть, ты занимался не теми делами? Как ты познакомился с номером девять?

– Это не твое дело! – быстро ответил Мартын, явно напрягшись.

– Да? Как раз таки мое. Потому что номер девять… – старик осекся и взглянул на отца Макса. – Я ведь хотел его убить… – на этих словах широкое словно блюдце и также же белое с синеватым отливом лицо Мартына расплылось в улыбке. Старик же быстро продолжил: – Долго выслеживал, пока… не столкнулся почти лицом к лицу там на заводе. Я прочитал записку, которую он оставил для сына… и почти сразу понял, что происходит. Понял, что он такой же, как мы. Такой же! – повысил голос старик. – И я не имею ввиду тебя, – злобно бросил он в сторону пошатывающейся гигантской тени, от которой на тротуарную плитку начали отстаиваться какие-то куски.

Вонь, исходящая от гниющего заживо великана, стояла такая, что мощная горилла, волею судеб оказавшаяся наиболее близко к этому чудовищу, решила отойти в глубину клетки.

– Из записки я узнал… что существует способ, может быть, один на миллион, чтобы изжить эту нечисть. Поэтому я здесь.

Монстр в свете прожекторов зарычал и на его голос откликнулись тысячи и миллионы стрекочущих крылышек где-то в темноте.

– Старик! Ты проиграл! Ты немощен! Бессилен против меня и моей армии! – Мартын захохотал, но в горле его раздалось бульканье и что-то выпало изо рта прямо перед ним – шмякнулось и распласталось.

– Господи… – прошептал Макс, поспешив отвернуться.

Боковым зрением он вдруг заметил едва уловимое шевеление. Всмотрелся в в слепящий конторой свет, пытаясь хоть что-то разглядеть и понял, что отец подает ему сигнал – это был их условный знак в пейнтболе, выставленный большой палец, который означал буквально следующее:

Я ТЕБЯ ПРИКРОЮ, ВСТАВАЙ И БЕГИ, ЧТО ЕСТЬ МОЧИ!

Палец указывал направление, в котором следовало бежать и это был…

Макс автоматически поднял голову, чтобы понять, что отец не ошибается – на черном столбе светился белый пластик указателя с надписью «Экзотические растения / Террариум».

Метрах в сорока вниз по дорожке виднелось прозрачное круглое здание – огромная теплица. Изнутри она подсвечивалась приятным зеленоватым светом и издали была похожа на стадион или инопланетный корабль. Макс видел оттуда некоторые видео и был примерно в курсе, как устроено все внутри. Кажется, здание было построено совсем недавно и даже считалось архитектурным шедевром.

Недолго думая, Макс взмахнул руками, вскочил на ноги и бросился к мерцающему в ночи зданию.

Позади раздался ужасающий крик, от которого у него подкосились ноги, но он не упал, – только зацепился рукой за колючий куст, сильно поцарапал кожу и помчался еще быстрее, так что ветер в ушах заглушил и вопль Мартына и крики животных и даже шум густой темноты, раскинувшейся над зоопарком.

– Далеко не убежит, – процедил Мартын, перешагнув через отца Макса. – Чертов пацан! – ругнувшись, он направился было за парнем, но тут почувствовал, как что-то вонзилось ему в ногу.

Он оглянулся и увидел кривой садовый нож, торчащий из голени по самую рукоять.

Мартын удивленно посмотрел на лезвие, черную кровь, вытекающую из кроссовка, потом на человека, который это сделал.

Его лицо перекосила гримаса.

– Ты разве не знаешь, что я не чувствую боли?! – закричал он, захлебываясь слюной, при это в груди его что-то громко клокотало и булькало. – А ведь ты должен знать! Ты все это придумал! Ты! – он резко схватил пытающегося