удивительного цвета похоронен вместе с его автором?

Мастер Винченцо наполнил тигель всеми нужными компонентами для лучшего стекла, добавил туда истолченную в порошок ляпис-лазурь, поставил тигель в печь.

Стеклянная масса закипела, покрылась пузырями. Краска разошлась в ней. Масса стала синей, но совсем не того оттенка, как у той старой плакетки, которую принес заказчик.

Мастер распахнул дверь мастерской, чтобы впустить в нее свежий воздух, при этом он взглянул на небо.

Да, вот он, настоящий, великолепный синий цвет! Но как придать его стеклу? Как погрузить в тигель кусочек вечернего неба?

Мастер Винченцо колдовал над тиглем, добавлял в него истолченные соли и поташ. Наконец он получил что-то похожее.

Темнело, и он еще шире открыл двери мастерской, чтобы впустить в нее последние солнечные лучи.

И вдруг с небес упал удивительный темно-голубой луч. Как копье святого Георгия, он пронзил вечерний воздух и погрузился в тигель с кипящей стеклянной массой…

И случилось чудо — голубой луч передал массе свой удивительный цвет…

Но теперь нужно было создать красный оттенок, неотличимый от того, которым было написано таинственное слово.

Чего только он не добавлял в стеклянную массу — но цвет выходил не тот.

Он промучился до самого заката, и когда в мастерской уже начало темнеть, случайно порезал ладонь острым ножом, которым строгал палочку краски. Капля крови упала в тигель — и тут цвет массы неожиданно изменился. Она стала именно такой, как в старой плакетке.

Так вот в чем секрет этого красного цвета!

В него добавлена кровь!

— Кровь! Кровь! — подтвердил кто-то за спиной мастера хриплым, каркающим голосом.

Мастер оглянулся — и увидел на потолочной балке огромного черного ворона с белым пятном над клювом.

Машина остановилась около покосившихся, заржавленных ворот.

Неандерталец Юра выскочил первым, распахнул дверцу перед Войтенко.

Я думала, что обо мне он не вспомнит, но он все же и мне помог выбраться из машины. Неужели и правда имеет на меня виды? Очень смешно.

Втроем мы вошли на кладбище.

Вокруг не было ни души. Впрочем, это не удивительно — здесь находятся очень старые, по большей части заброшенные могилы.

От ворот расходились три дорожки — как в сказке или на картине «Витязь на распутье».

Войтенко взглянул на распечатанный план и показал на левую дорожку:

— Нам сюда.

Впрочем, я и сама теперь знала, куда нужно идти. Я вспомнила, как совсем недавно в гипнотическом сне шла по этой дорожке, узнала одно надгробье, другое…

Вдруг в стороне от дорожки, среди могил, мелькнул какой-то силуэт и тут же скрылся.

— Кто это? — озабоченно проговорил Войтенко. — Юра, проверь!

— Но как же вы… я не могу вас оставить!

— Ерунда, здесь совершенно безопасно! Мы без тебя обойдемся. Проверь, я тебе приказываю!

Голос Войтенко прозвучал резко, нетерпеливо.

Юра насупился, но не ослушался, побежал в ту сторону, где скрылся неизвестный. Войтенко проводил его взглядом и пошел дальше, предварительно сверившись с планом.

Я вертела головой, узнавая знакомые надгробья.

Вот могила офицерской вдовы Пульхерии Васильевны Цуциковой… вот дорожка повернула, и впереди показалась красивая кованая ограда, а за ней — внушительный гранитный монумент.

Я подошла ближе и прочла надпись славянской вязью: «Здесь покоится купец первой гильдии Мамонт Аполлонович Мышкин»…

Все в точности так, как я видела в гипнотическом трансе!

— Это здесь! — сказала я Войтенко.

Он остановился, поглядел на меня выжидающе.

А я вспоминала…

Вот здесь, на этом месте, стоял Иннокентий. И туда он протянул руку…

Я сделала еще несколько шагов — и увидела заброшенную могилу, прямоугольный холмик, на котором лежала замшелая, вытертая временем и непогодой каменная плита.

Как и в гипнотическом сне, плита была наполовину засыпана снегом.

Я наклонилась, счистила снег перчаткой и повернулась к Войтенко:

— Вот, смотрите!

И чуть не упала от неожиданности.

Мы были не одни.

За спиной Войтенко стоял человек с пистолетом в руке.

Коренастый мужчина лет пятидесяти, с низким лбом и черными вьющимися волосами, растущими почти от самых бровей.

— Сюрприз! — проговорил он насмешливо. — Я так и знал, что вы придете сюда. Рано или поздно придете и сами принесете мне все четыре артефакта. Мне нужно было только ждать. Терпение и упорство всегда вознаграждаются…

— Я подозревал, что это ты… — мрачно проговорил Войтенко. — Но все же не мог поверить… надо же — Артемий Кулагин… светлая личность! Щедрый благотворитель! Мой бывший подручный! Ну конечно! Ты всегда хотел взять надо мной верх!

Я незаметно огляделась.

Где Юра? Куда он запропастился? То все время путался под ногами, а когда он действительно нужен — пропал…

— Кого ты ищешь? — быстро взглянул на меня Кулагин. — Цепного пса? Можешь не искать, он нам не помешает!

— Ты его убил? — процедил Войтенко.

— Нет, лучше. Я его купил. От него требовалось немного — чтобы он кое-что мне сообщал и чтобы в нужный момент он устранился…

Ну надо же! Я просто разинула рот от изумления. Чтобы Юра, дикий, пещерный человек, оказался предателем! Догадывалась я, что у него в голове полторы извилины, но и предположить не могла, что его можно купить. Думала, что он глупый, но честный. А Кристина тоже хороша, кого на работу принимает! Нет, уж теперь-то Войтенко ее точно уволит. Если выживет, конечно.

Глядя на пистолет в руке этого типа, мне стало очень неуютно.

— И чего же ты хочешь? — Войтенко смерил Кулагина неприязненным взглядом.

— А как ты думаешь? Мне нужно собрать все пять артефактов. Каменный я нашел сам, вот он, перед нами, на этой могиле. У тебя был стеклянный — и я хотел заполучить его в обмен на твою дочь…

— Которой у тебя не было.

— А вот это не важно! Ты считал, что она у меня…

— Но у тебя ничего не вышло!

— Наоборот! У меня вышло гораздо лучше! Ты сам принес мне не только стеклянный артефакт, но и три остальных — деревянный, железный и кожаный…

— Откуда ты знаешь, что они у меня? Откуда ты знаешь, что я принес их сюда?

— А ты как думаешь? — Кулагин усмехнулся.

— Ах да… у тебя же был шпион в моем окружении… Юра…

Это я, идиотка, говорила по телефону с Войтенко в присутствии этого урода Юры! Думала, он вообще не понимает, о чем речь…

— Вот именно — Юра! — Кулагин победно взглянул на Войтенко. — Ты никогда не умел разбираться в людях! Ладно, разговоры кончились. Отдай мне артефакты. Я жду.

— Отдам… и что дальше? Ты убьешь нас?

— Дальше? Что будет дальше — не играет никакой роли! Когда я соединю вместе все пять