Инф.: Невесту ведут в баню.

Соб.: А как эта баня называется? A mikve?

Инф.: Да, да.

Соб.: И кто ее ведет?

Инф.: Родители[536].

Как уже было сказано, предсвадебные обряды в целом подверглись в советский период существенной редукции, прежде всего в том, что касалось религиозных практик. Религиозное образование и сопутствующее ему сообщество юношей – соучеников жениха исчезли, а вместе с ними исчезли «жениховские» обряды – каболес-поним и произнесение дроше (проповеди) женихом на свадьбе[537]. Зато «женские» обряды, в большей мере не зависимые от религиозной традиции, сохранились гораздо лучше.

Перед хупой (обрядом бракосочетания) происходил обряд «кале-базесн»[538] (посажение невесты), который называли также «кале-базинген» (опевание невесты) или «кале-бавейнен» (оплакивание невесты).

Инф.: A khipe. Ikh bin geveyn a mol af a khipe oykhet. O, me bazingt di kole, me bazitst di kole. Me tit ot azoy in der shil, es kimt der rebe…[539] Этот как поп. И все это он спевает, и он им пожелает, чтобы они были счастливы. Чтоб они были…Got zol gebm parnuse[540].

A badkhn, это был a badkhn[541], так он все пел, пел на хипе. Этот он… И так это красиво… И все это пел, что я даже вам передать не могу. Beshas те bazetst zi…[542] Когда [бадхн] сажает ее на стулик, тогда начинает уже петь. Оплакивать ее, baveynt zi… Me baveynt di kole: «Zolstu mozldik zayn». Ot azoy…

«Di kinder zoln dir zayn mozldike»[543]. Всё вот это…[544]

«Кале-базесн», как правило, проводили в доме у невесты. Возможно, сообщение информанта о том, что обряд происходил в синагоге – это ложное воспоминание. По крайней мере, он ошибается, называя бадхена «ребе», то есть раввином, и сравнивая его с попом.

Пульнер выделяет отдельный обряд «кале-бадекн» (покрывание невесты), когда жених приходит после «кале-базесн» и накрывает лицо невесты платком или фатой[545]. В наших описаниях все происходило наоборот: невеста сидела во время «кале-базесн» с покрытым лицом.

Инф.: Невеста сидит, содят ее на стул. Она сидит в этом… в фате. И, ну, закрыта. И её обсыпают всякими там, это вот… сладостями, цветами[546].

Во время «кале-базесн» родители, жених и гости обходили вокруг сидящей с закрытым лицом невесты. Все должны были ритуально плакать.

Инф.: Коле-базесн – это такая молитва, ходят кругом и плачут.

Соб.: А кто ходит кругом?

Инф.: Ну, родители. И плачут, так как уже засватали[547].

В конце обряда жених поднимал фату, открывал невесте лицо, и все направлялись к хупе.

Инф.: Я сидела, ноги на скамеечке. Накинута [фата] на меня, и я должна была поплакать. И это всё… Так я и поплакала.

Соб.: Почему?

Инф.: Вот так и называется, что должна плакать. Вот. «Veyn, veyn, veyn, kole!»[548] «Плачь, невеста, плачь, невеста!» А кругом ходили вот так вот. Кругом они ходили, все эти гости, и все вот. Муж ходил с ними и с платочком, а потом уже он открыл это всё и меня забрал оттуда. Вот так. То, что я помню.

Соб.: А вот как это называлось, вот когда вы сидели и… вот плакать должны были?

Инф.: Ну, это, a kole, я была невеста. И было a khipe, называется a khipe[549].

То, что обряд «кале-базесн» совмещен с «кале-бадекн» (невеста во время обряда сидит с покрытым лицом), может быть локальным вариантом традиции, однако скорее всего это результат изменения традиции в XX веке. По описанию наших информантов, «кале-базесн» перестало быть сугубо женским обрядом. Отсутствие отдельного «жениховского» обряда «каболес-поним» привело к тому, что жених вместе с отцом невесты и другими мужчинами присутствовал во время «кале-базесн». Соответственно, невеста в присутствии жениха сидела с покрытым лицом. Так как по окончании обряда жених должен был производить манипуляции с фатой, то теперь он ее не опускал, а, наоборот, поднимал.

3.3. Хупа

Далеко не все еврейские свадьбы в Подольско-Бессарабском регионе включали хупу, то есть религиозную брачную церемонию. В конце советского периода бракосочетание под хупой случалось все реже, но этот обряд проводили нелегально вплоть до конца 1980-х годов. Наши информанты описывали в основном свои собственные свадьбы. Большинство из них вступило в брак в 1940-1960-х годах.

Хупу часто устраивали по настоянию старших религиозных родственников.

Инф.: Я сама выходила замуж при советской власти. Я вышла замуж в тридцать шестом году. Отец моего мужа был очень набожный. И [мои] отец и мать, и они хотели, чтобы поставили a khipe[550].

Впрочем, по мнению некоторых информантов, вдовам и разведенным при повторном вступлении в брак хупу ставить не полагалось. Непонятно, на чем основано это мнение, противоречащее нормам иудаизма.

Соб.: Второй раз не венчают вдову?

Инф.: Нет, у нас нельзя, у евреев.

Соб.: Просто живут с вдовой?

Инф.: Живут и всё.

Соб.: А если в разводе женщина – тоже нельзя второй раз?

Инф.: Нет[551].

После «кале-базесн» жених, невеста, родители и гости направлялись к хупе.

Двух разных процессий: отдельно невеста со своими гостями, отдельно жених – со своими, как это описывает Пульнер[552], уже не было, все шли вместе. Если хупу ставили во дворе дома невесты, то идти после «кале-базесн» никуда не надо было. Свадебные процессии с музыкантами остались в довоенном прошлом. Вот воспоминание о свадьбе в 1936 году:

Инф.: Я помню, что в Озаринцах[553] ходили по всему местечку с музыкой[554].

Хупу ставили не в синагоге и не на синагогальном дворе, тем более что в малых городах Подолии легальных синагог с 1930-х годов не было, а либо во дворе дома невесты или жениха, либо внутри дома.

Соб.: А где хупу ставили?

Инф.: На улице[555]. Возле дома… Или там возле [дома] жениха или возле [дома] невесты[556].

Иногда в качестве места проведения хупы упоминали «дом раввина», то есть дом того человека, который проводил обряд.

Инф.: Это всё делали у раввина в доме, чтобы никто не видел, чтоб никто