Запрет информант обосновал не традиционной боязнью нечистой силы, действию которой особенно подвержены жених и невеста, а обереганием чести невесты. Из предложенного объяснения непонятно, почему этот запрет распространялся также на жениха.

Традиционно в предсвадебный период родители невесты дарили жениху подарки, важное место среди которых занимал талес, так как у ашкеназов мужчина начинал пользоваться талесом только после свадьбы[481]. В наших записях рассказы о дарении талеса присутствуют только в устных воспоминаниях бессарабских евреев о довоенной жизни. Вот рассказ уроженки бессарабского местечка Атаки, расположенного напротив Могилева-Подольского, на другом берегу Днестра:

Инф.: Yo, men hot gemakht in Otik[482] di khosene. A toles hot gehat mayn mame. Dus iz polozheno, az me trugt tsi dem khusn a toles. Hot zi getrugn… Toles iz geven greyt. S’iz geven aza fin vaysn dine voyl[483]. Как шелк…[484]

В предсвадебный период изготавливали и рассылали приглашения на свадьбу. До революции зажиточные евреи печатали приглашения в типографии. В советское время это стало невозможно: приглашения писали от руки или заказывали фотографу, который печатал их фотоспособом. На них кроме текста размещали фотографии жениха и невесты, а также различные свадебные символы – изображения голубков, цветов, сердец и т. п. Текст приглашения составляли на русском и на идише.

Инф.: «Mir betn akh, ir zolt tsu zan af indzer khosene mit familiye»[485]. Имя, отчество, всё. Во сколько начинается, сколько, и когда, и что… Вот и пригласительный. Khusns tsod[486]приглашает своих, koles tsod[487] – своих[488].

Письменные приглашения рассылали в другие города, а также некоторым землякам – в знак особого уважения. «Своих», то есть близких родственников, могли пригласить устно.

Соб.: А вот вы говорите, приглашения писали. Приглашения писали по-русски или на идише?

Инф.: Afyidish[489].

Инф.: «Дорогие родные. Gelibte frant, mir betn akh af mayn khosene»[490]. Ну, знаете, так: «Kimt tsu furn[491]. Очень будем рады. Tayere frant»[492]. Допустим, вот такое: «Mir betn akh zeyer ir zolt kimen otmetyen[493] такое знаменитое[494] [событие]». Дата. Как перевести по-русски?[495] И что: «Приезжайте, побудем вместе», вот. А если соседи, допустим, тоже. Я вам сказала: «Приходите!», если близкие, а если далекие, соседи, тоже написали[496].

Была еще одна категория «гостей», которых «приглашали» на свадьбу. Сироте перед свадьбой следовало пойти на кладбище и «пригласить» на свадьбу покойного родителя. Ан-ский посвящает этому обычаю два вопроса своей программы:

1113. Есть ли обычай, что, если жених и невеста – сироты, они должны перед хупой посетить могилы родителей?

1114. Есть ли обычай приглашать на свадьбу покойных родственников? Кто их приглашает? Как это происходит?[497]

Ан-ский, очевидно, различает посещение сиротой могилы отца или матери перед свадьбой и «приглашение» на свадьбу покойных родственников, не только родителей.

Пульнер также пишет о «приглашении» сиротой покойного родителя на свадьбу, хотя из приведенного им примера видно, что речь идет не столько о «приглашении» умершего, сколько о просьбе заступиться за свое дитя перед Богом, обращенной к умершему[498].

Наши информанты, среди которых были люди, похоронившие одного из родителей до свадьбы, рассказывали нам, что обычай «приглашать» умерших родителей на свадьбу был широко распространен и они сами его практиковали.

Во многих интервью утверждалось, что перед свадьбой на кладбище сирота beyt af der khosene, то есть «просит [умершего прийти] на свадьбу»[499].

Соб.: А вот не говорят, что вроде умерших приглашают на свадьбу?..

Инф.: Родителей? Вот этих… Если у нее мать мертвая – приглашают.

Соб.: А как говорят?

Инф.: Говорят на идиш. Так как мы говорим. «Mir beytn dekh, zol zan mit indz af der khosene». Me darf geyn beytn[500].

Некоторые информанты считали, что цель предсвадебного визита сироты на кладбище – это не «приглашение» умерших, а обращение к ним за защитой и поддержкой. Умершие ближе к Богу и быстрей донесут до Него просьбу своего потомка.

Соб.: Сирота женится. У него, скажем, нет мамы или нет папы. А перед свадьбой он идет их приглашать на свадьбу?

Инф.: Ну, у нас не положено приглашать [умерших] на свадьбу. Просто идут на кладбище и говорят, что вот у меня… Я выхожу замуж, там, примерно… или там… То-то-то… и просят [чтобы умершие просили] у Бога, чтоб у меня все было благополучно[501].

Наконец, многие информанты полагали, что посещение кладбища сиротой включает и то и другое – и просьбу о помощи, и «приглашение». Вот, например, текст, который был записан от уроженца Шаргорода, проживавшего в Могилеве-Подольском.

Инф.: Перед свадьбой, если были родители умершие, или мать, или отец, так ходили просить [их прийти] на свадьбу. И родственники [ходили]…

Я-то тоже ходил. Я лично ходил, меня мама заставила.

Мама была очень верующая, и мы с мамой поехали на кладбище к отцу, потому что мой отец уже тридцать шесть лет как умер. Не, больше. Тридцать семь лет как его нет[502]. Так мы ходили к нему на кладбище. Мама мне говорила, какие слова говорить, я говорил. Потом я…

Она говорит: «Zugs fun dan питеп[503]. Скажи от своего имени: кто ты».

[Я сказал: ] «Beyde harts makhn a khosene. Un beyde…[504] Чтоб ты[505] ходил и просил… Nu, loz geyn un beytn, zol zan shtil af der velt. In mir lomir leybm git, in mir lomir zan gezint, in ekh vel dikh nit fargesn»[506]. Вот такие [слова] я от своего имени мог сказать.

Соб.: Вы называли имя отца?

Инф.: Да. Arn reb Duvids. Арон Давидович.

Соб.: Вы можете это еще раз повторить?

Инф.: «Tote, ekh beyt dekh, kim tsu indzer der khosene. Loz loyfn in beytn…»[507]

Я извиняюсь, я неправильно… Раньше наоборот мы говорили:

«Tote, loz loyfn in beytn, s loz zan shtil af der velt. Ole yidn in ole mentshen lozn zan gezint. In ekh beyt dekh, tote, azoy az ekh hob khosene, beyt ekh dekh af