Инф.: Они держатся руками вдвоем, а как бы этот платок… Как бы так шел между левой рукой и правой, так как бы соединял их всех этим одним платком. Они за него держали[сь], ну как бы, ну один конец и второй конец, а два конца держит ребе, и он идет, и благословляет, и говорит, и тому подобное. Они идут за ним, и все остальные уже…

Соб.: А как, по кругу?

Инф.: Ну, он по кругу их водит… Ну, я не помню, ну, может, по кругу… Какое-то расстояние там, двадцать метров, тридцать метров… Туда и по кругу, для того чтобы все гости увидели, и чтобы все гости…

Соб.: А гости стоят, да?

Инф.: А гости стоят, конечно. Ну, он их водит, ему дают дорогу… Ему дают дорогу, чтоб он их повел по всем, как говорится, закоулкам. Он их подводил к каждому углу [хупы], понимаешь, чтобы это все как бы сладилось. Ну, насколько я помню[579].

Описание обряда выглядит, с одной стороны, очень конкретным, а с другой – непохожим на то, что мы знаем про еврейскую свадебную обрядность. Описывая помолвку у украинцев, Д. К. Зеленин пишет: «При этом они держат за концы специально для этого предназначенный платок, а дружко жениха или же дядя невесты берется за середину этого платка и ведет их на почетное место, где расстелена меховая шуба»[580]. Не в этом ли описании следует искать исток странного действия: «Жених и невеста держатся за концы платка, два других конца держит ребе, и они идут за ним»? Возможно, имело место проникновение элементов украинской обрядности, а возможно, на воспоминания информанта повлияла виденная им украинская свадьба.

После того как жених и невеста оказывались стоящими рядом под хупой, происходило чтение благословений. Так как никто из информантов не знал древнееврейский язык, то и не мог идеитифицировать благословения: все вместе они назывались расплывчатым словом «молитва».

Инф.: Der ruv. In те hot getrinken yeder tsu bislekh vayn. In er hot geleynt, dos heist…[581] Молитву он читал[582].

Главным событием в воспоминаниях информантов было не произнесение брачной формулы (о ней никто не вспомнил), а надевание кольца женихом на палец невесте. В бедные предвоенные и послевоенные годы часто своего обручального кольца не было. Жених одалживал кольцо или брал его в общине. Невеста носила его несколько дней и возвращала.

Инф.: И одевал кольцо… Надо было носить неделю кольцо.

Соб.: Неделю нужно было?

Инф.: Да, если[583] у меня было чужое кольцо. Так если бы у меня было свое…[584]

О бракосочетании с помощью общинного кольца пишет также Пульнер[585].

Инф.: Я была такая самостоятельная, чтобы вместо такого, чтобы плакать тогда, я смеялась. Там такое, что раввин читает… Если ты понимаешь, что он читает, то вызывает слезы, и крутятся семь раз, и жених должен надеть обручалку. У меня, слава богу, не было обручалки. Я тогда не знала, что такое золото. Так у раввина было такое простое колечко металлическое. Называется металл по-еврейски «меш»[586]. В общем, простое такое металлическое колечко. И он дал моему мужу, и он мне одел тогда, когда крутились.

И он[587] сказал, чтобы я носила три дня, а потом чтобы я ему вернула, потому что ему потом надо ещё кому-то дать[588].

После этого раввин зачитывал вслух кетубу, ритуальный брачный контракт.

Инф.: In dortn iz geveyn shoyn der ruv, in er hot zey gemakht tsuzamen. Papir! In er hot gedavnt dortn. Ikh veys, vi es heist? Er hot gezugt tsu zey umtsugebm vayn trinken, im in ir a bisl. In er hot gezugt, az zey zaynen vayb in mon.

Соб.: Ver hot gegebm papir?

Инф.: Der ruv. Gegebm zey a papir, az zey zaynen vayb in…[589]Ну, как по-русски удостоверение, ну, брачное удостоверение.

Соб.: Er hot dos aleyn geshribm, yo?

Инф.: Yo, aleyn geshribm af hebreish[590].

Из памяти информантов выпал происходивший в день свадьбы обряд составления кетубы[591], так как они при нем не присутствовали. Они имели смутное представление о содержании кетубы: это, по их мнению, было «как брачное удостоверение» или «договор». Однако сам документ имел магическую силу, поэтому его нужно было «спрятать».

Инф.: А это, что он написал, надо было куда-то спрятать.

Соб.: Этот договор?

Инф.: Это соединение, понимаете. Это по-своему, тот писал по иврит, ну, допустим: это мужчина, и женится на такой девушке, и вот такое. И пожелал долгие годы, так[592].

По обычаю кетубу передавали на хранение теще.

Инф.: Потом это… Шли еще раз туда. Он нам вручает…

Соб.: Ксиву?

Инф.: Ксиву.

Соб.: А кто писал?

Инф.: Он сам писал, он писал.

Соб.: У вас есть эта ксива?

Инф.: Я не помню. Надо спросить жену. Где-то, может, она спрятала. Но обычно теща прятала ее. А где?..[593]

Самый памятный информантам момент церемонии – разбивание стакана. После того как произносилось благословение, новобрачные выпивали вино, и жених должен был разбить стакан, наступив на него ногой.

Инф.: In nokh alemen hot er… Es geveyn aza min a gloz. In er hot mitn fis tseklapt di gloz.

Соб.: Ver?

Инф.: Der ruv. In me hot getrinken yeder tsu bislekh vayn. In er hot geleynt, dos heist…[594] Молитву он читал.

Соб.: Un farvos hot er tsebrokhen a gloz?

Инф.: Azoy firt zekh. Ikh veys nit farvos. Di gloz iz geveyn an-geviklt in blay[595]. Это фольга. In er hot mit dem fis… Neyn, dos hot shoyn tsebrokhn der khusn. Mit dem fis hot er tsebrokhn dos gloz. In der ruv hot gezogt, az zey zaynen vayb in mon. Yeder hot ungeheybem: mozl-tov, mozl-tov![596] Всё[597].

От места проведения хупы свадебная процессия направлялась к дому, где должно было состояться торжество: впереди шли жених и невеста, за ними гости, и замыкали шествие музыканты.

Соб.: А вот во время хипе музыканты