таможенный тариф на зерно, являвшийся подарком экстенсивному землевладению, и в этом качестве — непреодолимым препятствием обновлению сельского хозяйства и сицилийского общества — эта главная проблема вовсе не была затронута.

Во внешней политике правительство ди Рудини поспешило прекратить африканскую авантюру, подписав в октябре 1896 г. мирный договор с негусом Менеликом II, на основании которого Италия окончательно отказывалась от всех претензий на суверенитет над Эфиопией и сохраняла в своем владении лишь Эритрею. Кроме того, ди Рудини подчеркнул сближение с Францией, начатое еще во время его первого премьерства, назначив главой внешнеполитического ведомства Эмилио Висконти-Веносту, человека, который руководил итальянской политикой в течение первых 15 лет существования объединенного государства. Висконти-Веноста провел переговоры с Францией, разрешив проблему Туниса на основе признания французского протектората и особых прав итальянской общины.

Между тем политические страсти в стране продолжали разгораться. Рост цен на хлеб, вызванный неурожайным годом и сокращением американских поставок из-за войны, связанной с Кубой[393], вызвал в Италии ряд выступлений и забастовок, что возбудило среди консерваторов желание прибегнуть к авторитарным решениям — своего рода криспизм без Криспи и без колониальных авантюр. «Вернемся к Статуту» — под таким заголовком 1 января 1897 г. в журнале «Нуова антолоджиа» была опубликована получившая большой резонанс статья Сиднея Соннино, в которой выдвигалась идея парламентской реформы именно в духе возвращения к истокам, к временам, когда министры были ответственны перед королем, а не перед палатой депутатов. Выборы, прошедшие в марте 1897 г., в результате которых в этот законодательный орган власти прошло два десятка социалистов и соответствующее число представителей других партий от так называемой «крайней левой», показали, что наиболее активная и бдительная часть общества не была согласна с подобной перспективой далеко не либеральных решений. Но вместо спада социальная напряженность возрастала и достигла кульминации, когда в марте 1898 г. Феличе Каваллотти, этот «бард» демократии и боготворимый трибун итальянского радикализма, погиб во время дуэли с одним из депутатов из правых. Противоборство оппозиции и правительства подчеркивалось грозным фоном недовольства низов общества, взрывавшегося порой открытыми бунтами, как это случилось в Апулии в начале 1898 г. В мае, когда цены на хлеб были еще высоки, взрыв народного негодования произошел резко и внезапно, подобно тому, как это случалось в «революционные дни» во времена «старого порядка». В Милане спустя два месяца после воздания последних почестей Каваллотти, во Флоренции — повсюду толпы возмущенных и протестующих людей вырвались на улицу. Не было никакой опасности революции, да и сами социалисты оказались захвачены врасплох этим стихийным движением. Но правительство повело себя так, будто такая опасность существовала, и ответило на волнения в Милане пушками. Было убито 50 горожан, а король Умберто I наградил генерала Бава-Беккариса, совершившего это преступление. Производились массовые аресты, среди взятых под стражу были все крупнейшие социалистические деятели, начиная с Косты, Биссолати и Турати и кончая сподвижницей Турати Анной Кулишовой, лидером республиканцев в Милане Феличе Де Андреисом и редактором газеты «Иль Секоло» Карло Ромусси. Аресту подвергся также священник, дон Альбертарио, готовый прибегнуть к любому средству, вплоть до демагогии, в борьбе против ненавистного Итальянского королевства.

Преследуя помимо «красных» также и «черных», закрывая кроме социалистических и радикальных газет также и католические, правительство надеялось выглядеть в глазах общественности гарантом либеральных традиций, выступающим против экстремизма любого толка и своим показным антиклерикализом заставить замолчать тех, кто, подобно Джузеппе Дзанарделли, отказывался принять на себя вину за аресты и попытки удушить свободу печати. Но все это было слишком неприкрыто и шито белыми нитками, чтобы в это поверили, и в самом деле разногласия между министрами и отказ короля разрешить провести новые выборы означали конец второго премьерства ди Рудини. Ощущение, что репрессии в Милане вышли за рамки дозволенного, сыграло, вероятно, свою роль в том, что членами нового кабинета стали главным образом парламентарии из состава старой «левой» Депретиса. А для пущей уверенности кабинет возглавил генерал Луиджи Джироламо Пеллу, известный как либерал, поскольку он не ввел осадного положения, когда в феврале 1898 г. был направлен на подавление восстаний в Апулии. Действительно, в первые месяцы пребывания у власти нового правительства наблюдалась определенная пауза в жесточайшей политической борьбе: чрезвычайное положение было снято, политические заключенные помилованы и смогли вернуться домой. Но это было всего лишь затишье перед страшной бурей.

Четвертого февраля 1899 г. Пеллу представил в палату депутатов ряд мер, запрещавших забастовки в государственных учреждениях, а также ограничивавших свободу печати, собраний и объединений. Если бы эти законопроекты были приняты, то практически либеральное государство перестало бы существовать. Сопротивление, оказанное «крайней левой», к которой позднее присоединилась и «конституционная левая» Джолитти и Дзанарделли, достигло кульминационного момента на заседании 29 июня, когда некоторые депутаты-социалисты разбили урны для голосования, протестуя таким образом против намерения председателя палаты закрыть дискуссию, которую они пытались затянуть, прибегнув к обструкции. Но Пеллу, который за это время изменил состав правительства, исключив наиболее либеральные элементы, с не меньшим рвением защищал свои законопроекты вплоть до того, чтобы, превратив их в декреты, ввести в действие даже без одобрения их парламентом. Впрочем, кассационный суд признал такую практику неконституционной. Это решение высшей юридической инстанции страны и переход к открытой оппозиции депутатов «конституционной левой» вынудили премьер-министра признать свое поражение и провести выборы. Четвертые выборы в течение последних десяти лет были очень бурными и продемонстрировали значительный успех «крайней левой» и левых во главе с Дзанарделли и Джолитти. Пеллу был вынужден подать в отставку, а старый парламентарий Джузеппе Саракко возглавил новый кабинет, которому были присущи все свойства переходного правительства.

Но спокойствие не наступало. Месяц спустя после образования правительства Саракко, 29 июля 1900 г., король Умберто I пал жертвой покушения анархистов. Произведенное впечатление было, естественно, огромным и частично сняло тот психологический шок, который испытала часть общества в связи с усилением левых сил в ходе выборов. Вновь воцарилась атмосфера неуверенности и недовольства. Казалось, страна не может найти своего пути и достичь равновесия. Теперь, когда оппозиционные партии выиграли битву под знаменем соблюдения конституционной законности, сама эта законность была нарушена отголоском старого анархизма, все еще существовавшего в низах итальянского общества. Почему же завтра не могло случиться потрясения, вызванного возможным возвращением реакции 1880-х?

Однако свет в конце тоннеля оказался значительно ближе, чем полагали те, кто пережил бурное развитие событий в Италии в конце века и не успел осознать, как эти события отразились в общественном мнении и в