Шрифт:
Закладка:
Посмотрев на дядю и проследив за его взглядом, сын таргелионского нолдорана впервые в жизни задумался о том, что же рассчитывает увидеть освобождённый пленник Моргота, неотрывно наблюдая за землями мучителя. Отрешённо ждёт неминуемого нападения? Мечтает о внезапном обрушении гор? Хочет увидеть сияние Сильмарилей в небе?
Наверное, этого никто не знает. Вероятно, и сам великий герой лорд Маэдрос.
Маэдрос. Нельяфинвэ Майтимо Руссандол Феанарион, отрёкшийся от прошлых имён. Это что-то значит? Нет? Если да, то что?
Почему-то возникла уверенность — однажды правда вскроется, и она будет одной из множества страшных истин, о которых упоминал Глоссар. Хорошо, что это случится нескоро.
***
Застать знахарку дома было непросто — неутомимая прекрасная эльфийка часто проводила очень много времени с больными, выхаживая их до выздоровления или, если исцеление невозможно, оставаясь рядом до смерти и облегчая страдания. Фалдис не боялась заразиться, поскольку, по её словам, людские хвори для Эльдар не опасны, могла не спать несколько ночей, поэтому считала, что обязана помочь всем, кто сам не в силах справиться с бедой.
Однако на этот раз Тинвен повезло.
— Платье готово? Так быстро? Спасибо! — встретившая на крыльце знахарка, даже не посмотрев свёрток, отдала мастерице оплату и пригласила в гости, уверяя, будто приготовила нечто невероятно вкусное.
Тинвен не понимала, зачем эльфийка, способная сшить себе любой наряд лучше, чем даже самая искусная человеческая портниха, заказывает у неё одежду. С другой стороны, не всё ли равно?
Проводив на террасу гостью и принеся пирожные, больше похожие на статуэтки, чем на еду, эльфийка критически осмотрела себя.
— Мне нужен новый фартук для готовки, — улыбнулась она мастерице. — Пусть будет пёстрый, с полевыми цветами.
— Хорошо, — аданет кивнула и принялась за угощения, нахваливая пирожные. Действительно, потрясающе вкусно!
На самом деле, очень хотелось поговорить совсем о другом, однако Тинвен не решалась, зная — знахарка не станет обсуждать тех, кого лечит.
Зато обсуждали все остальные.
«Представляешь, дорогая, — шептала кузина Мельдир, разумеется по секрету, разумеется, всем, — когда вождь наш от раны упал, он в сознании был, и пока эльфы его бинтовали, нож вытаскивали и кровь останавливали, сестра моя подбежала, жена его. И вождь глаза открыл и говорит ей: «Спасибо, что пришла, я боялся тебя больше никогда не увидеть». Представляешь, дорогая?»
«Моему мужу он приказал к нему домой явиться! — тихо, по секрету и тоже всем возмущалась жена главного строителя. — Приходит он, значит, к вождю, а тот едва живой, в окровавленных бинтах, но сидит, не лежит, на подушки опёрся. И говорит, значит, мужу моему: «Ты почему за стройкой не следишь?! У тебя рабочие калечатся. Готовый пол проваливается!» Ну, муж мой стал возражать, мол, здание приюта не достроено, там ходить не везде можно, так вождь ему: «А почему тогда опасные места от безопасных не огорожены?» Нет, ты представь! Пол этот сломавшийся помог убийцу поймать, а вождь ещё и недоволен!»
«Говорят, рана не глубокая, даже кашля кровавого нет, — проболтались в первый же день слуги беорингов, — так что, жив-здоров скоро будет. Девка та — всё же девка, не смогла сильно ножом кинуться, как мужчина чтоб. Повезло нашему господину. И что не в сердце, тоже повезло».
«Знаешь, что сестра моя мужу амулет гномий купила? — кузина Мельдир, сама того не зная, начала помогать наугрим с торговлей. — Так это точно он спас! От сердца удар отвёл, убийцу смутил, заставил руку дрогнуть! Медальон «Защитница» называется! Я тоже себе куплю!»
«Не знаю, что теперь с мужем будет, — сетовала исключительно тайно каждому встречному жена одного из охранников Брегора. — Не казнили бы. Вождь наш больно нравом крут, а тут не уберегли его. Может, пора гроб плотнику заказывать? И себе заодно…»
«Брата моего к себе вызвал, и ещё кого-то, забыла кого. Ну, этого, хозяина поля, кузнеца того, ну, из низины, в общем, пятерых-шестерых, кого уважает, — то ли жаловалась, то ли хвасталась пожилая пряха, обычно угрюмая и молчаливая. — Бледный был, жуткий, пьяный, наверно, от снадобий своих, и представь, чо спрашивал! Говорит, братья, кого и чем обидел? Давайте типа вместе решать, чаво не так, шоб никто больше не бросался ни с ножом, ни с чем другим. Долго совет держали, но, похоже, так ни к чему и не пришли. Но мне, девочки, жену его жалко. Бедняжка так плакала, так плакала! А вождь ей — не плачь, ты же любишь меня, значит, ничего плохого не случится! Эх, молодые, как голубки воркуют!»
Тинвен очень хотела задать множество вопросов, но не решалась. А ещё — безумно завидовала супруге родича, потому что тоже мечтала быть столь горячо любимой, но муж болел, и ему давно стало не до приятных слов.
Примечание к части Пугающая Вирессэ песня — «Поплачь о нём, пока он живой» гр. «ЧайФ»
Вторая песня — «Увертюра» (клип-версия) из рок-оперы «Элоя»
Пошёл вон
В шкафу, ящиках и сундуке не нашлось ни верёвок, ни ремней, зато среди ни разу не надетых платьев отыскался прочный шёлковый пояс.
Непослушные от волнения руки, которые уже однажды подвели, начали вязать узлы, лента запуталась, упала под ноги, пришлось очень осторожно нагнуться, чтобы поднять и начать сначала.
Карниз на окне выглядел надёжно. Пришлось пододвинуть стол к подоконнику и с огромным трудом взобраться на него, чтобы закинуть пояс на стальную витую перекладину, надеть на шею петлю и спрыгнуть вниз.
***
— Ты безмозглая безвольная курица, Бериль! — выругалась в адрес младшей сестры Андрет, снова читая её письмо. — Ты жила с этой девушкой под одной крышей и не смогла поговорить? Курица! Как так можно?
Воображение разыгралось, и сборы в дорогу замедлились, однако аданет уже об этом не думала.
«Я всегда Аданель боялась! — неровные строки звучали в голове голосом Бериль. Конечно, с последней встречи девочка выросла, говорит уже по-другому, но
