— Мама не отпустит?

Небесно-синие глаза молодого лорда полыхнули.

— Да чтоб вам в бездну провалиться! — выругался он. — Обоим!

Айканаро рассмеялся. Арагарон снова выругался и ринулся во дворец, уверенный, что на этот раз никому не под силу его остановить.

***

Мельдир помнила прошлый раз, когда дом её мужа, а теперь и её дом, превратился в военную крепость. И вот снова во дворе, перед дверями, в коридорах дежурят вооружённые люди, к мужу постоянно приходят то знахари, то «советники», а в остальное время его нельзя беспокоить, чтобы не мешать спать.

В конце концов решив, что не обязана слушать указания чужих в своём доме, аданет приказала охране у комнаты супруга расступиться и пропустить её.

Комната супруга… Брегор сказал, что будет выздоравливать в одиночестве, поскольку заговорщики могут попытаться добить его, и если Мельдир окажется рядом, её в живых не оставят.

Ужасно! Что за жизнь?

Бесшумно зайдя в комнату, жена посмотрела на заснувшего с книгой мужа. Опять читал размышления разных людей о том, как надо править народом. Только не похоже, чтобы помогало. Да что все эти умники могут знать о власти, если никогда ей не обладали?! Советчики… Детей своих пусть учат попу подтирать!

Брегор вдруг улыбнулся и приоткрыл глаза.

— Я узнал тебя по шагам. Только ты так осторожно заходишь. Дверь надёжно заперта?

— Да, — вздохнула аданет, подумав, что муж теперь никогда не избавится от страха нападения. — Не волнуйся, любимый.

Однако посмотрев на загадочное выражение лица, поняла — дело не в боязни быть убитым.

Улыбаясь всё шире, Брегор осторожно отложил книгу подальше от себя и указал взглядом вниз.

— Я соскучился, любовь моя. Приласкаешь?

Обрадовавшись, что супруг действительно идёт на поправку, Мельдир осторожно устроилась на постели, очень аккуратно спустила одеяло и приподняла сорочку.

— Видишь, как сильно скучал? — Брегор напрягся, призывно покачал признаком улучшающегося здоровья. — Не заставляй меня страдать. И его тоже.

Снова указав глазами на главного горемыку, беоринг пошевелил бёдрами.

Радуясь, что муж выздоравливает и не падает духом, Мельдир легла на живот и со страстью обхватила губами возбуждённую плоть, засасывая так глубоко, как получалось. Движение, ещё, ещё, Брегор приподнял подрагивающие от напряжения бёдра, с коротким стоном ахнул, расслабился и, тяжело дыша, блаженно прикрыл глаза.

— Надеюсь, — прошептал он, взяв ладонь супруги и приложив к ране на груди, — никто не подумает, что мне плохо и не придёт на помощь.

— Я хочу продолжать, — прошептала счастливая аданет, — я не наигралась.

— Предложи ему, — Брегор многозначительно указал глазами вниз. — Думаю, он поддержит твою затею.

Мельдир рассмеялась, вопросительно запустила руки под сорочку и получила безоговорочное согласие.

Шанс для Мелиан

На границе Завесы вечная иллюзорная сиреневая весна соприкасалась с настоящей погодой — белой холодной зимой.

Рассмеявшись, Лутиэн закружилась, синее мерцающее платье взлетело, затрепетало лепестками на ветру, и в следующее мгновение дориатская принцесса оказалась по ту сторону защитного купола, созданного королевой Мелиан. Налетевшая пурга захватила хрупкую сверкающую фигуру, и Даэрон собрался броситься за любимой, но вдруг Завеса дрогнула, и Лутиэн бросилась в объятия менестреля, холодная, словно мертвец.

— Согрей меня, — прошептала она, смеясь, — почувствуй себя нужным. Ты ведь об этом мечтаешь?

— Ты нарочно выходила мёрзнуть? — зачем-то спросил Даэрон, распахивая рубашку и прижимая любимую к обнажённому телу.

— Да, — просто ответила Лутиэн, — не понимаю, зачем мама защищает Дориат от зимы. Когда холодно, эльфы становятся нужнее друг другу.

— Ты всегда нужна мне, — прошептал, чувствуя, как под ногами пропадает опора, менестрель. — Но я уже смирился и больше не жду взаимности.

— Я могла бы согреться без твоей помощи, — принцесса не отстранялась, однако эльф ощутил, как снова рвётся едва возникшая связь сердец. — Но я здесь, в твоих объятиях. Мама говорит, что нельзя создать ничего великого в одиночестве — нужно соединить два в одно целое. Во мне и так две половинки, Даэрон. Я — Айну и эльф одновременно, но никогда не чувствовала себя целой. Во мне нет гармонии единства. Наверное, это искажение Арды, и ничего с этим не поделать.

— И ты чувствуешь себя целой, когда я рядом?

Задав вопрос, Даэрон сразу же пожалел об этом, потому что знал ответ.

Лутиэн не засмеялась и ничего не сказала, а лишь вспорхнула птахой и поманила менестреля за собой вдоль волшебной границы весны и зимы. Белый и лиловый бесконечно стремились друг к другу — невозвратное прошлое, сохранённое магией и иллюзией, и смертоносное настоящее — они не могли соединиться, разделённые несокрушимой Завесой, исчезновение которой грозило неминуемой гибелью для обоих.

— Маблунг! — позвала Лутиэн стража границы, зная, что воин занят патрулированием территории поблизости. — Что за вести прилетели из опасных земель? Почему Саэрос снова готовился проявить свои худшие качества?

Появившись словно из воздуха, эльф откинул капюшон тёплого плаща и поклонился.

— Мне казалось, советнику не нужно для этого готовиться. Он всегда занят демонстрацией своих исключительных талантов, — заулыбался Маблунг, пожимая руку менестреля. — Однако ты права, принцесса. Мне нельзя об этом говорить, но ведь у нас друг от друга тайн нет.

— Я видела сон, — загадочно произнесла Лутиэн, — и в нём был мой давний друг.

***

Грёза обняла мягким одеялом, укутала и согрела, но ощущалась слишком призрачно, чтобы спутать с реальностью. Лутиэн словно парила над землёй, однако не слишком высоко, понимала — хроа эльфийки, что нельзя отделить от феа Айну, тянет её вниз, поэтому лететь получается только на уровне жилищ белок, однако и оттуда открывался прекрасный вид на иллюзорно-живой лес и кристально-чистую речушку. Возможно, воды в ней нет, однако если зайти, покажется, будто купаешься.

Птицей певчею пронзая в вышине

Синеву,

Я летала безмятежно, как во сне,

Наяву.

Не боялась ни запретов, ни угроз

На земле,

Гордо возносилась над ковром из роз

Всё смелей!

Сколько видно чудес

С высоты, с высоты!

Но дороже небес

Мне земля, где есть ты.

Дориатская принцесса не видела никого рядом с собой, однако слышала пение самой Арды, одну из её неисчислимых Тем, и знала — это музыка скорой встречи с давним знакомым. Или другом?

Не говори