Шрифт:
Закладка:
— Голодрим нам не пример, — взгляд Саэроса начал неприятно меняться, — забавно, как некоторые представители этого народишка то отрекаются от родства, то снова признают.
— Что хочу — то и делаю, — прямо посмотрел в глаза советнику Тингола нарготрондский владыка. — А ты — нет. Не положено по статусу. Тебе сейчас нужно идти обратно под защиту королевы и, пав ниц, умолять не позориться и помочь племени, которое осталось брошенным на произвол судьбы.
— Я не понимаю, почему именно мы должны кому-то помогать?
— Тебе и не надо этого понимать, а если мой дорогой родич захочет объяснений, пусть пригласит в гости, я лично поговорю с ним. Но кресло оставлю здесь.
Не прощаясь, Синда резко развернулся и, жестом позвав стражу, направился к подрагивающему воздуху вдали за оврагом.
— Это безумие, да, Эдрахиль? — обречённо спросил Финдарато, когда дориатрим скрылись из вида. — Дай мне горячего вина. Хотя нет, дай холодного. Со льдом.
Вдали звучали весёлые песни, которые можно было принять за вопли обезумевшей выпи, однако это было что-то любимое из репертуара халадинов.
— Так безумие или нет?
Надеявшийся, что не придётся отвечать, слуга отрицательно закивал, поклонился и подал хмельной напиток со снегом, словно с пенной шапкой.
— А что мне было делать, Эдрахиль? — Финдарато начал пить и плаксиво сморщился. — Скажи мне как главный советник… Ой, прости, не думай, что я оскорбил тебя, назвав тем же словом, какое ты слышал в адрес этого мерзкого Саэроса. Но я просто не могу успокоиться! У меня до сих пор ощущение, что меня обобрали до нитки, и не кто-то, а родной полукузен! Это невыносимо! А главное, что дальше? Что? Выкупил я этих горемык, теперь они мои. Но мне не нужно племя, которое меня не любит!
Ах, короли, короли, короли!
Флаги и трубы победные!
Скольких из вас кое-как погребли,
Где закопали — неведомо?
Ты понимаешь, что эти несчастные халадины теперь точно не смогут жить в моих землях? Амбаруссар своих Фирьяр хватает, дядюшке Ноло я уже однажды отдал племя, а он, неблагодарный, остался недоволен! В Химринге нужны дисциплинированные воины, а не эти дикие ребята, не слушающие приказов эльфов из принципа. Химлад… Понимаешь, мне не понравилась идея одного из владык этой благодатной земли — использовать смертных в качестве корма для охотничьего пса. И кто остался? Да, Айну Мелиан, которой представился шанс доказать, что она лучше братьев и сестёр.
Вдруг пламя костра дрогнуло, расступилось, и на снег спрыгнула дориатская принцесса, сверкая сине-звёздным платьем из лёгкого шёлка.
— Не беспокойтесь, меня здесь нет, — в ответ на ужас во взглядах отмахнулась по-летнему одетая Лутиэн, — я хотела поболтать по-хорошему, но вы что-то говорили плохое о моей маме.
— Ни в коем случае! — Финдарато вскочил с кресла и учтиво-театрально поклонился. — Майэ Мелиан — лучшая из встреченных мной в Арде Айнур! Просто я настолько зол, что не могу говорить даже о самых благодетельных только хорошее.
Ах, короли, короли, короли!
Свет и надежда народные!
Как же дельцы-хитрецы провели
Вас, короли благородные?!
Ты представляешь, прекраснейшая Лутиэн, — нарготрондский владыка взял иллюзорные ладони принцессы и закружился в танце под доносившиеся вопли смертных, — меня сделали бедняком! И кто?! Мой кузен! Полукузен…
Дочь Мелиан рассмеялась.
— Увы, это не весело, моя дорогая! — сияющие глаза Финдарато наполнились слезами. — Дважды в жизни родичи лишали меня самого дорогого! В первый раз — отец нашёл мне жену, а во второй — этот нехороший полукузен отобрал сокровища. Я честно попытался не позволить! Но увы, моя прекрасная Лутиэн, оказался слишком неопытен в делах Таргелиона.
***
— Значит, вы утверждаете, будто часть живого груза утеряна по вине хозяев Тракта? — на Финдарато посмотрели безжалостные глаза эльфа, несправедливо жестоко судившего уже не одну дюжину лет.
Этот Нолдо был опытен и проницателен, поэтому видел перед собой не собрата, желающего всеми правдами и неправдами сократить болезненные растраты, а мешок мирианов, которые достаточно правильно повернуть и хорошенько потрясти.
— Да, — стараясь не подать вида, что напуган, нарготрондский король снисходительно улыбнулся.
В роскошном кабинете таргелионского судьи, которого Финдарато помнил по валинорским праздникам, когда дети разных Домов Нолдор порой играли вместе, воцарилась трепещущая давящая тишина.
— Да, — повторил сын Арафинвэ. — Мои верные уже приносили списки Фирьяр и груза, который был в начале пути, и опись всего, что доехало. Охраняемое вашими воинами! Мы ведь платили за сопровождение, риски, вероятные изменения погоды и возможность продолжать путь даже в ураган и жару, во время войны или провалов почвы. Так почему нам отказывают в компенсации?
— Вероятно, — знакомый с детства эльф ничуть не изменился в лице с момента встречи, несмотря на речи Финдарато, но зато стал неузнаваемым, в сравнении с тем, каким скромным и весёлым аманэльда он был в Тирионе, — всё дело в том, что ты и твои верные лжёте.
Инголдо округлил глаза.
— В том шкафу, что третий слева от второго окна, — указал рукой судья, — сложены записи по схожим делам. Все их вёл и веду я, поэтому мне не составляет труда отличить попытку вымогательства от реального ущерба.
— Что?!
— Могу пояснить. Вот здесь, — аманэльда пододвинул к Финдарато внушительный томик, — записи обо всех халадинах, проживавших в Таргелионе на момент твоего приезда: имя, примерный или точный возраст, состояние здоровья, имущество изначальное и имущество приобретённое, оплаченное полностью или частично. Если ты обернёшься на шкаф, о котором я говорил, то заметишь — часть подшивок отмечена синим. Это значит, что судебное разбирательство касалось попыток стребовать с казны золото за потерянных на Тракте родственников. Чаще всего заявлению о несчастном случае предшествовала оплата самого дорогого договора об охране и рисках в пути. Интересная закономерность, не так ли?
— Да я бы не стал покупать!.. — начал было возмущаться Инголдо, однако судья договорить не дал:
— Все утверждают именно это. Однако, как видишь, я готов продемонстрировать, что правда на стороне Таргелиона, и указанных тобой халадинов никогда не проживало в землях Морифинвэ Феанариона. Можешь сверить свой список и мою книгу. Я бы посоветовал не упорствовать. По дружбе. Для меня кое-что значат воспоминания детства и юности, в том числе та попойка на площади, когда Канафинвэ Феанарион пел про некую неизвестную возлюбленную, только себя готовую ублажать. Много прошло времени, случилось тоже немало,
