Финдарато ещё раз поклонился, как бы напоминая о своём присутствии. Почему-то он был уверен — если бы в зале Менегрота находились не только Эльдар, но и наугрим, Тингол был бы не столь категоричен.

— Подумай о том, какая слава будет у тебя, если ты прогонишь обездоленных, — принцесса сказала тихо, однако полукузен Феанорингов услышал и про себя усмехнулся, подумав, что у Тингола есть опыт в таких делах.

— Слава среди кого?

— Прошу прощения, — Финдарато сделал шаг вперёд и заметил, как напряглись стражи. — Можно я произнесу свою тщательно подготовленную речь?

Очень театрально ахнув, Элу с наигранным изумлением посмотрел на супругу:

— О, Эру! Моя прекрасная Мелиан, смотри — этот вождь дикарей знает наш язык!

Дориатрим расхохотались.

«Надо было брать с собой армию. Обездоленных», — подумал Инголдо, стараясь принять удар настолько спокойно, как только мог.

— Создатель поручил Слугам заботиться о Детях, — произнёс выросший в Тирионе эльф одну из немногих известных ему фраз на Валарине.

Тингол не понял сказанного, однако почему-то не стал язвить, а Мелиан застыла, словно окаменев.

— Значит, так распорядился Рок, что одно из племён Младших Детей Эру должно жить с нами по соседству, — проговорила королева, будто через силу. — Расскажи о них. Как Младшие реагируют на смешение моего благословения и тьмы врага у границ Дориата?

— Мне ответить честно или вежливо?

Дориатрим сдержанно рассмеялись, Лутиэн просияла, смотря на друга с поддержкой.

— Мои подданные будут рады повеселиться над твоей глупостью, захватчик, — хмыкнул Тингол. — Говори, как умеешь, не старайся соответствовать нам.

Пожалев, что был слишком ленив и легкомысленен, чтобы, живя в Тирионе, добиться разрешения Феанаро Куруфинвэ изучать вместе с ним Валарин, и что не взял с собой ожерелье Наугламир, по красоте превосходящее все украшения Элу вместе взятые, Финдарато окинул взглядом Синдар, ждущих, над чем бы посмеяться, и улыбнулся:

— Искажённая тьмой Завеса не влияет на тех, кто лишён страха.

— Хорошо, — Мелиан кивнула. — Насколько мне известно, Младшие не слишком бережно относятся к творениям Йаванны и к Арде в целом?

— Им необходимо напоминать об осторожности. Они ведь ничего не боятся.

— Полагаю, буковая роща Младшим Детям Эру подойдёт, — отрешённо ответила королева, игнорируя радостный взгляд дочери. — А найдут путь они, следуя за белыми стволами.

— То есть, — Финдарато поднял брови, — карту нам не дадут?

— Тебе указали путь достаточно точно, — хмыкнул Тингол. — Для дикарей.

— Владычица Мелиан, — снова поклонившись, Инголдо мысленно порадовался, что не взял с собой Эрьярона, — по моему скромному мнению, добро делается иначе.

— Добро, — усмехнулся король Дориата, — никому не нужное добро обернётся злом.

— По воле Рока, — вдруг сказала королева, — добро может обернуться злом, а зло — добром. Однако они никогда не меняются местами, оставаясь тем, чем были изначально.

— Твой вопрос решён, вождь, — Элу вскинул голову. — Тебя проводят.

***

Безмолвно находясь среди свиты владык, Орофер незаметно переглянулся с сыновьями. Младший не думал о происходящем, а Трандуил, стоявший на значительном расстоянии со своими друзьями, почувствовал взгляд отца и отрицательно покачал головой, давая понять, что не станет обсуждать и осуждать действия короля Тингола. Молодой золотоволосый воин уже не ссорился с родителем по каждому поводу, но и общался всё меньше, абсолютно уверенный, что всегда прав, возводя в абсолют каждое слово владыки Дориата.

Орофер краем глаза заметил, как Элу подал знак, и полилась мелодия множества инструментов — заиграли музыканты, которыми руководила Нимродель, не Даэрон — главного когда-то менестреля вообще не было в зале.

— Он пришёл, лишь на час опережая рассвет,

Он принёс на плечах печали и горицвет.

Щурился на север, хмурился на тучи,

Противосолонь обходил селенье,

И молчали ветры на зелёных кручах,

И цветные птицы стерегли деревья.

Ты не наш — в синих окнах трепетали огни.

Ты продашь, ты предашь, убийца, — знали они.

К поющей Нимродель подошла подруга Митреллас, а Нимлот закружилась в танце белоснежным вихрем — белые волосы, белое платье, белая накидка, белые туфельки, и перья, перья, перья…

Орофер заметил взгляд сына и всё понял — Трандуил любовался дочерью архитектора с такой нежностью, что у отца не осталось сомнений. Однако дева слишком увлеклась музыкой, чтобы увидеть влюблённого эльфа.

— Постучался в двери там, где вишни зрели,

К той, что пела песни да низала бисер,

Где играли звери, где плясали перья,

О незваном госте прошуршали листья:

Ты чужой, ты другой, твой народ — Голодрим!

Митреллас тоже пустилась в пляс, подпевая подруге, многие гости присоединились к веселью. Нимлот вдруг исчезла в толпе, и Трандуил сразу же помрачнел. Пробежавшись глазами по залу, но не найдя белый воздушный силуэт, он взялся за вино и начал о чём-то резко говорить с друзьями.

Дождавшись, чтобы отец отвлёкся, Лутиэн спешно покинула ставшее шумным помещение и поспешила догнать уходившего с совета друга, а вслед за ней полетела песня Нимродель:

— На пороге бросил ворох горицвета,

Только отвернулась — он уже далёко,

А в гнездо пустое на дубовой ветке

Колокольчик-сердце унесла сорока.

И не надо звать, ведь твои слова — как трава под ноги.

Как тростник, птичий крик, краткий миг дороги.

Гонит ветер на восток,

Через воды и песок,

Через горький-горький сок

Полыни.

Не догнать,

Не поймать,

Лишь кричать

Твоё имя.

Примечание к части Песня «Чужой» гр. «Мельница»

По ту сторону порога

Найденная в кладовке бутыль закончилась слишком быстро. Где-то в глубине души скреблось неприятное чувство то ли вины, то ли страха повторить судьбу отца и деда, однако оставаться трезвой не было сил — слишком много навалилось за последнее время.

«Пусть закончит начатое. Так будет лучше для всех».

«А если она больше не хочет умирать? Если поняла ценность жизни? Я видела это в её глазах!»

«Это уже неважно».

Слова-приговор брата повторялись в памяти снова и снова, и Андрет уже не знала, сказал ли Брегор остальное, или