Лазаря Моисеевича Кагановича, разумеется, спрашивали: почему же он не спас брата?

— Это обывательская, мещанская постановка вопроса, — ответил Каганович. — А если бы у меня были с ним политические разногласия? То есть если бы он пошел против партии, то почему я должен был его спасать? И должен ли брат брата спасать только потому, что он брат? Это чисто мещанская, непартийная, небольшевистская постановка вопроса. Я защищал его перед членами политбюро, перед Сталиным, потому что я знал — он честный человек, что он за партию, за ЦК. Михаил поторопился, взял и застрелился. Надо было иметь выдержку.

Лазарь Каганович, как и Молотов, чуть-чуть не дожил до ста лет. Помимо природного здоровья их спасала железная нервная система и полная безжалостность. Ни самоубийство брата, ни ссылка жены не могли ни нарушить их олимпийского спокойствия, ни поколебать их готовности служить Сталину...

Наркомат судостроительной промышленности возглавил Иван Федорович Тевосян. Выпускник Горной академии, металлург по специальности, он был переведен в Наркомат оборонной промышленности в декабре 1936 года. Через год он уже стал первым заместителем наркома. Тевосяна ждала большая карьера — он счастливо пережил эпоху репрессий и получил пост заместителя главы правительства.

Через год с небольшим, в мае 1940 года, наркомом судостроительной промышленности — и уже надолго — стал Иван Исидорович Носенко, который с 1914 года работал на кораблестроительном предприятии, а после революции окончил Николаевский кораблестроительный институт. В середине тридцатых его перевели в Ленинград. В январе 1939 года с должности директора завода имени Орджоникидзе назначили к Тевосяну первым заместителем. Когда Иван Федорович ушел, Носенко занял его место.

Министр судостроительной промышленности Носенко умер в 1956 году, урна с его прахом была захоронена в Кремлевской стене. О нем вспомнили через восемь лет после смерти, когда в феврале 1964 года бежал к американцам его сын, майор Юрий Иванович Носенко, заместитель начальника седьмого отдела второго (контрразведывательного) главного управления Комитета государственной безопасности СССР...

Наркомат вооружения возглавил Борис Львович Ванников, выпускник Московского высшего технического училища имени Н.Э. Баумана. Он возглавлял оружейный завод в Туле. В декабре 1937 года его назначили заместителем наркома оборонной промышленности, а с образованием нового наркомата дали самостоятельную работу. Борис Ванников ведал производством артиллерийского вооружения, военной оптикой и патронной промышленностью.

9 июня 1941 года (за несколько дней до войны!) Ванникова арестовали и поместили во внутреннюю тюрьму НКВД.

Ему повезло, что Сталин вспомнил о нем прежде, чем немцы подошли к Москве, иначе его бы расстреляли, как других видных арестантов, в октябре. 14 августа Ванникова освободили и назначили заместителем наркома вооружения, а через полгода — наркомом боеприпасов (прежний нарком Петр Николаевич Горемыкин остался у него заместителем). Генерал-полковник Ванников после войны руководил созданием атомного оружия и стал трижды Героем Социалистического Труда.

Арест Ванникова в июне 1941 года открыл дорогу вверх будущему министру обороны Дмитрию Федоровичу Устинову.

Член политбюро Жданов рекомендовал Сталину на освободившийся пост наркома вооружения молодого директора ленинградского оборонного завода «Большевик». На склоне лет Устинов вспоминал, как в воскресенье вечером 8 июня 1941 года ему позвонили из Смольного:

— Вам, Дмитрий Федорович, нужно ехать в Москву. Билет на поезд у сотрудника горкома. Он вас ждет у пятого вагона.

Устинов еле успел на вокзал. Сотрудник горкома отвел его в сторону и сказал:

— Товарищ Щербаков просил вам передать, что вас вызывают в Центральный комитет. Зачем, по какому поводу — неизвестно.

В Москву поезд пришел рано утром. Устинов прямо с вокзала поехал на Старую площадь. Там сказали, что пропуск заказан на одиннадцать. Полтора часа он прождал в сквере напротив здания ЦК.

Директора завода Устинова принял секретарь ЦК Маленков.

— Товарищ Устинов, вы знаете, зачем вас пригласили?

— Нет.

— В ЦК есть мнение назначить вас наркомом вооружения.

— Спасибо за доверие, — сказал Устинов. — Но сумею ли оправдать? Одно дело — завод, другое наркомат — десятки заводов.

— Подумайте, — сказал Маленков. — Сейчас идите в гостиницу. О нашем разговоре никому не говорите. Потом вызовем, и вы сообщите свое решение.

Но продолжения разговора не последовало. На следующее утро Устинов прочитал в «Правде» указ о собственном назначении. Он сразу пошел в наркомат и налетел на заместителя начальника главка. Тот, еще ничего не зная, стал распекать Устинова:

— Ты чего здесь? Разве не знаешь, что директорам запрещено без разрешения уезжать с предприятия? Кто тебе разрешил?

На шум вышел в коридор первый заместитель наркома Василий Михайлович Рябиков, позвал обоих в кабинет.

Тут ему позвонили. Рябиков снял трубку:

— Слушаю. Нет, не читал. А что?

Василий Михайлович удивленно посмотрел на Устинова. Взял газету, прочитал указ и тут же поднялся:

— Поздравляю от души, Дмитрий Федорович, с назначением.

Наркомом боеприпасов стал кадровый артиллерист комдив Иван Павлович Сергеев. Он с лета 1918 года служил в Красной армии, в 1931 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, сам преподавал и возглавлял артиллерийские школы в Москве и в Томске. В августе 1938 года с должности начальника артиллерийских курсов усовершенствования командного состава Ленинградского военного округа Сергеев был назначен начальником отдела Комитета обороны при Совнаркоме.

А уже через полгода Иван Павлович возглавил новый наркомат. Ничего удивительного в этом стремительном возвышении не было. Большой террор выкосил людей не только в армии, но и в промышленности. Некого было назначать на высокие посты.

Наркомом Иван Сергеев пробыл два года с небольшим. В марте 1941 года (накануне войны!) его сняли, послали преподавать в Академию Генерального штаба. Но это был стандартный прием перед арестом. 30 мая Сергеева посадили «как немецкого шпиона». Вместе с ним арестовали его заместителя Александра Константиновича Ходякова и нескольких руководителей наркомата рангом ниже.

За полгода до этого, в середине декабря 1940 года, посадили еще троих заместителей наркома боеприпасов — Василия Яковлевича Шибанова, Михаила Степановича Иняшкина и Николая Матвеевича Хренкова, «проводивших вредительскую работу в пользу Германии».

13 февраля 1942 года особое совещание при НКВД приговорило бывшего наркома Сергеева к высшей мере наказания. В тот же день его расстреляли...

Сталин бесконечно тасовал кадровую колоду. Видя, что у очередного назначенца ничего не получается, заменял его. Потом менял опять. Некоторые назначения оказались удачными, но большинство скороспелых выдвиженцев со своими обязанностями не справлялись.

В январе 1939 года были приняты постановления, которые обязывали наркоматы обороны, военно-морского флота и оборонной промышленности все свои предложения вносить обязательно в Комитет обороны. Постановлением ЦК и Совнаркома от